дал ему ручку и лист бумаги, чтобы он записал и выучил наизусть своё последнее слово на предстоящем суде. Когда мы закончили придумывать речь, я добавил "Главное, обращайся к судье "Ваша честь", бери всю ответственность на себя, молись и кайся".
Спрятав шпаргалку в карман, Валера спросил, что надо ещё, чтобы круто заехать на колонию. Камиль посоветовал ему придумать себе мощную кликуху и приобрести четки.
Ближе к ночи зэки принялись налаживать тюремную связь. Из тайника достали несколько мотков веревок различной толщины. Самую тонкую нить из легкого пропилена вдавили в пулю. Ружье согнули так, чтобы пуля полетела к соседнему окну, просунули в небольшое отверстие в решетке и постучали в стену.
Соседи ответили на стук и приготовились ловить пулю. После нескольких неудачных попыток пуля была поймана и мы услышали радостный крик "Дома – дома". Соседи привязали свою веревочку и мы её затянули к себе.
Самую толстую веревку, называемую "Конём", мы также переправили в соседнюю камеру. Когда дорога была налажена с соседями с другой стороны, заработала тюремная почта. На приходящих записках, свертках и бандяках были написаны номера камер. Каждый прием и отправление регистрировались нами в специальной тетради для жесткого контроля.
Валера перебирал в уме варианты кличек и не мог сделать выбор. Когда он снова надоел, мы предложили ему поступить по старой тюремной традиции – вынести вопрос на всеобщее обсуждение.
Камиль объяснил ему, что надо делать и уступил место возле окна. Валера забрался наверх и со всей дури заорал "Тюрьма, старушка, дай мне погремушку". Мы покатились от смеха, а со всех окон тюрьмы посыпались варианты один другого круче. Валера обрадовался и довольный уселся за стол принимать ответственное решение.
Посреди ночи, когда дорожники в поте лица принимали и отправляли почту, за окном раздался истошный крик "Мужики, пидор на трассе коней режет". Длинной палкой с крючком на конце арестант из опущенных ходил под окнами и старался оборвать веревки. Даже охранники не делали таких подлостей, а отправляли вместо себя нечисть.
С разных сторон тюремного дворика, из многих окон, имитируя выстрелы, застрочили пулеметы "Та-та-та-та-та-та-та". Послышались крики "Убил гада. Ложись, сука". Вся тюрьма содрогнулась от хохота.
Порезав несколько веревок, неприкасаемый ушел. Связь была нарушена. Дорожники смотали коней до следующего вечера. Все умолкли.
В предрассветной тишине раздался мелодичный голос тюремного муллы, проникновенно призывающего правоверных к утренней молитве. Я моментально уснул.
На следующий день я сидел за столом и изучал тюремный "Глобус". На небольшой картонке от книжки была изображена схема тюремных корпусов и квадратики камер с номерами. В трех квадратах красной пастой было написано "Куры".
Четыре квадрата были обведены красным цветом. В них было написано "Козлы". Еще два квадратика были сильно замазаны красной краской без надписей.
Валера
