мамы не плакала никогда. О да, Смерть оказалась права! Я жалела о смерти мамы, потому что жалела себя. Только одно у нас с Ирой общее: страх, нет ужас перед одиночеством. Но Ира даже не знала, что она не одинока. Любовь, пусть и безответная, дарила ей своё человеческое тепло. Я же надеялась, что мне тепло подарит дружба с Ирой.
– Что ты? Наоборот буду! – ответила я.
Я наделась, что свет от её благодарности озарит меня, как свет от духа святого озаряет души прозревших….
***
– Ирина! Вы долго ещё будете там болтать? – Татьяна Витальевна настойчиво постучала в дверь спальни. – Ты совсем забыла про бабушку, – за дверью раздались звуки удаляющихся шагов.
– Бабушку? – переспросила я. – А что у тебя с бабушкой?
– Пойдём, увидишь, – Ира обречённо встала с кровати. – Значит, ты мне точно поможешь?
Я кивнула.
Бабушка Иры сидела во дворе в кресле качалке и таращилась сквозь толстые очки на листок яблони. Она вертела листок в руках, тёрла его указательным пальцем и что-то сосредоточенно нашёптывала.
– Она что колдует? – спросила я.
– Нет, она не в себе, – ответила Ира. – Сколько я её знаю, она всегда была не в себе.
Видимо, почувствовав на своём затылке мой взгляд, бабушка перестала смотреть на листок и теперь внимательно разглядывала меня. Толстые стекла очков делали её глаза большими и совершенно безумными.
– А-а-а это кто ещё? С кем это ты внученька стоишь? Ты привела ко мне смерть?
– Нет, бабушка, это Снегурочка, – совершенно серьёзно ответила Ира.
– А что Новый год скоро? – не унималась бабушка.
– Нет. Сейчас лето.
– А разве Новый год не летом отмечают.
– Зимой, бабушка.
– Ну, если Снегурочка, то пусть остаётся. А когда смерть придёт, ты мне скажешь?
– Обязательно бабушка! – по-дурацки заулыбалась Ира, а потом, повернувшись ко мне, прошептала на ухо. – Ну, теперь ты понимаешь в каком дурдоме я живу. Мама – цербер. Бабушка – шизанутая.
– Сочувствую, – сказала я.
Да уж. Чего-чего, а свободы мне хватало сполна. Так, что от неё даже подташнивать начинало. Но я представила себя на месте Иры и ужаснулась.
– Ты никогда не пробовала освободиться от этого? – спросила я.
– Как? – развела руками Ира. – Мне некуда идти. Квартиру снимать я не потяну. Моё обучение в институте оплачивает мама. Мне нужно время…. Вот если бы Антон забрал меня. Он ведь не женат….
***
Этой же ночью мне приснился сон. Я снова оказалась в Лабрине. Вожделенное здание под белыми колоннами, наконец, распахнуло передо мной свои двери. И я вошла в них, как входит усталый, разгорячённый человек под прохладные струи водопада.
В одном из громадных залов за покрытым золотой парчой столом восседало двенадцать человек в сияющих одеждах. Они казались воплощением величия.
Я разместилась напротив одного из них. Суровое лицо, узкие глаза и клинообразная
