себе, Ивашкевич угрозами и силой овладел ею. И это повторилось еще не раз. Девочка никому о своем ужасном положении не рассказывала. Но потом Людмила забеременела и они вынуждены были пойти на то, что старый сладострастник на ней женился.
«Что могла чувствовать эта женщина-ребенок к своему, уже тогда старику-мужу? – вопрошала в суде рыдающая мать. Ничего, кроме отвращения!» Сама Людмила в это время сидела на скамье подсудимых с опущенной головой и глазами полными слез, как писали репортеры.
Несмотря ни на что, Людмила была вынуждена жить с Ивашкевичем и родить двух детей, она постоянно болела, была нервной и часто не отвечала за свои поступки. Еще ряд свидетелей утверждали, что жизнь Людмилы с мужем-деспотом была «адской жизнью».
После этого были заслушаны результаты судебно-психиатрической экспертизы. Врачи нашли, что до того, как она попала к ним на обследование, Людмила плохо питалась, кроме того, у нее обнаружили «зоб, признаки деградации, общую слабость и нервность…» Тем не менее, утверждали врачи, она имела ясное сознание и полностью контролировала свои поступки. Ярко выраженных психических патологий у нее обнаружено не было.
По свидетельству врача Головиной, в больнице Св. Николая Чудотворца было выявлено, что Людмила Ивашкевич имела некие «половые ненормальности». Проявлялись они в том, что Ивашкевич сильно привязалась к своей соседке по палате и повсюду ходила за ней. Их часто заставали страстно целующимися, причем санитаркам «приходилось насильно отрывать одну от другой». Когда их разлучали, это причиняло невыносимые страдания Людмиле. «Надзиратели также наблюдали нечто свидетельствующее о половых извращениях», – заявила врач Головина. Однако и по ее мнению явных признаков помешательства у Ивашкевич обнаружено не было.
Выслушав всех свидетелей, суд перешел к прению сторон.
Обвинитель Пенский говорил, что суд имеет дело с извращенной натурой, не желавшей отделять добро от зла, так как чиновник Ивашкевич, женившись на ней, вырвал ее из нищеты. «Такие не останавливаются ни перед чем, чтобы избавиться от ненавистного мужа. Их следует удалять из общества как вредные и опасные элементы», – подвел итог обвинитель.
В свою очередь адвокат Адамов доказывал, что Людмила Ивашкевич, убивая мужа, «пребывала в чаду», ибо она – «само страдание». «Это нравственно убитый человек, – восклицал адвокат, обращаясь к присяжным. – Она тонет в море житейской грязи. Так не осудите же тонущую мать двоих детей!»
Присяжные заседатели долго совещались, перед тем как вынести свой вердикт. В итоге вину за покушение на отравление чиновника Ивашкевича они целиком возложили на умершего Берзинга, а виновной в убийстве своего мужа Людмилу не признали, посчитав, что она действовала в состоянии аффекта. Поэтому судье ничего не оставалось делать, как вынести мужеубийце оправдательный приговор.
«Присутствовавшая в зале многочисленная публика встретила приговор
