Иван Андреевич Крылов, подкидыш, получивший в детском доме такое же имя и фамилию, как у знаменитого баснописца (очевидно, от большого почитателя его таланта), сейчас бежал навстречу своей удаче. Он был молод, но труслив, и потому между двух зол, фронтом и служением в милиции, Иван Андреевич, как ему казалось, предпочел меньшую тяжесть, избрав второе.
Поначалу, он пожалел о сделанном выборе, поскольку, с того момента, как фашисты подступили к городу, в нем началась такая чехарда, что служители закона едва поспевали восстанавливать порядок. Как из-под земли вырастали новые банды, резко возросло число воров-одиночек, соседи убивали и грабили соседей. В преступники подались девчонки и мальчишки, оставшиеся без родителей. Из самых глубин душ голод вытяснил столько грязи, что страх наказания утратил свою силу.
Тогда Иван Андреевич и пожалел, что не ушел со своими ровесниками на фронт, потому что рядовому сотруднику милиции приходилось каждый день рисковать своей жизнью ради обывателей, а умирать он не планировал. Но со временем молодой служитель закона приспособился к службе, пытаясь хитростью избегать участия в опасных служебных операциях, а пайка хлеба, смекалка и милицейская форма позволяли выжить в это трудное время. Он знал, что однажды все изменится. В конце концов, рано или поздно или Красная Армия прорвет блокаду, либо немцы войдут в город. Ивану Андреевичу было все равно, он смог бы прожить при любой власти, лишь бы сейчас, именно сейчас запастись капиталом для дальнейшего, где угодно и с кем угодно, существования. Грабежи и убийства, расползающиеся по Ленинграду, как зараза чумы, были тем необходимым прикрытием, которым решил воспользоваться юный милиционер.
Уже в конце ноября, начале декабря 1941 года люди без раздумья за банку тушенки отдавали золото, драгоценные камни и произведения исскуств. Это и породило в уме еще молодого человека, но уже с, подернутым черным туманом, нутром план по обогащению.
Простое, с правильными чертами, лицо, голубые глаза, полные наивности и добросердечности, статус служителя порядка и осведомленность дворников, не только обеспечивали ему безприпятственный вход в любую квартиру или дом, но и вызывали в собеседниках чувство доверия. А продуктовые карточки, пусть и фальшивые (а кто это знает?), волей случая окавшиеся в его руках, открывали не только двери, но и запасники, отчаявшихся и ослабевших от голода их обладателей. Никто из обманутых владельцев не подозревал о жестокости и черствости сердца, бьющегося в груди молодого человека. И чем сильнее и туже «лапа смерти» сжималась на «горле» города, тем легче промышлялось Ивану Андреевичу. И только одно удручало молодого милиционера. Нет, не страх быть разоблаченным и пойманным (он был очень аккуратен), а то, что добыча эта воспринималась им, как капля в море. Рисковать свободой за одно, два колечка уже не хотелось, а мечталось о деле, где за один раз он смог бы обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь. Например, о старинных семейных драгоценностях, которые, наверняка, где-то лежат и ждут своего часа. И, видимо, какие-то только его боги, услышали молитвы Ивана Андреевича, потому что вскоре молодому человеку представился такой случай.
Как-то, охраняя памятник «Медного всадника», который предусмотрительно был обшит досками, на случай бомбордировок, Иван Андреевич познакомился с одинокой старушкой, приходившей к памятнику, как и многие жители города, чтобы поживиться дровами (если удавалось). Она сразу показалась ему необыкновенной. Своим наметанным глазом Иван Андреевич определил, что перед ним не просто старушка, с пожелтевшей и сморщенной от старости и недоедания кожей на лице и руках, а ни много ни мало, представительница дворянского сословия. Актерским талантом молодой человек обделен не был, поэтому изобразить заботу и сострадание для него труда не составило, и он позволил ей стянуть парочку досок и даже помог донести их до квартиры, где растопил ими остывшую буржуйку. В благодарность, старушка угостила его кофе, который берегла для особого случая. С тех пор, Иван Андреевич стал дорогим гостем в доме новой знакомой, и ему были рады и жидали в любой час дня и ночи. А совпадение его имени, фамилии и отчества с именем знаменитого писателя, вызвали в старушке такую бурю эмоции, что она готова была расцеловать молодого милиционера еще при первой встрече. Оказалось, что сама она, к сожалению, родилась гораздо позже, и узнать лично баснописца, ей счастья не выпало. Но ее деду, Иллариону Григорьевичу, такой шанс выдался. Крылов, ленивый на различные рауты и путешествия, к ним же в усадьбу заезжал частенько, наведывая приятеля.
И молодой милиционер, который не жалея себя и своих сил, носил дрова, делился своей пайкой, однажды был вознагражден. Через два месяца после знакомства, Кира Владимировна (так звали старушку), полюбившая Ивана Андреевича, как родного внука, наконец, раскрыла ему тайну фамильных драгоценностей, спрятанных в доме.
Когда-то, до революции, квартира полностью принадлежал ее семье. Отец Киры Владимировны был ювелиром, не знаменитым, но неплохим и знающим свое дело. Его работы ценились, и к ним ездил весь Петербург. Считалось непостыдным обратиться к ювелиру, как к знающему свое дело мастеру, потому что представитель
