значит? – прокомментировал он, с досадой разглядывая поврежденное бедро.
Пуля прошла насквозь, оставив после себя кровоточащую рваную рану. Скользнув фонариком чуть ниже по ноге Джонса, Эстер разглядела на брючине приличных размеров алое пятно еще свежей крови.
– Надеюсь, ты не планируешь рухнуть в обморок? – с опаской спросил Калеб, уловив на лице Эстер нотки испуга.
– Конечно, нет, – тут же отозвалась она и с горечью добавила: – Надо бы наложить швы.
– Не поверишь, у меня как раз завалялась хирургическая игла и нитки, – съязвил Джонс, обтирая кровь вокруг раны. Тряпица быстро пропиталась, приобретя противный красно-бурый оттенок.
– Если бы ты не пытался отобрать у меня фонарь, ничего бы этого не произошло! – в ход пошли оправдания.
Вина и злость смешивались внутри Эстер в единый клубок. А вместе с тем тяготило и осознание собственной беспомощности. Из-за нее Калеб нуждался в медицинской помощи, ждать которую было неоткуда. Оказать которую не в силах была и она.
– Кажется, мы это уже проходили. Давай не будем снова тыкать друг в друга пальцем и выяснять, кто же из нас виноват? – попытался сгладить очередной виток конфликта Калеб. – Обойдемся тем, что имеется, – он кивком указал на бинт. – Тем более кровотечение остановилось.
– Через две улицы отсюда находится ветеринарная клиника, – внезапно вспомнила Эстер, наблюдая за тем, как Джонс, слой за слоем, затягивает бинты поверх аккуратно сложенных на ране лоскутов ткани. – Полагаю, там найдутся нужные инструменты.
– И кто же отправится на поиски? Уж не ты ли? – хмуро спросил Калеб, обрывая бинт. Повязка выглядела прочной, по крайней мере, до утра точно протянет.
– А разве есть варианты? – с вызовом спросила Эстер, сверху вниз глядя на Калеба.
Продолжая стоять, она словно бы сохраняла свое превосходство – единственное, что, казалось, было сейчас ей доступно.
– Предлагаю дождаться утра, а дальше решать по обстоятельствам, – устало ответил Джонс, натягивая обратно джинсы. Подсохшее пятно крови вновь привлекло внимание Эстер, напоминая об угнездившемся в груди чувстве вины.
Глаза начали постепенно привыкать к темноте, и контуры фигуры Калеба Джонса вырисовывались четче. Эстер уже с уверенностью могла сказать, что тот был немногим ее старше, возможно, даже ровесник, если бы не скопившееся чувство усталости, тенью лежавшее на его лице. Темные волосы растрепаны ветром, легкая щетина на щеках и подбородке. Если не считать раны от пули, которую она сама же в него и пустила, то видимых повреждений на Джонсе заметно не было.
– Так и будешь пялиться на меня всю ночь? – с издевкой спросил он, не открывая при этом глаз. Его голова покоилась на спинке стула, где он, по всей видимости, решил провести оставшиеся до рассвета часы.
– Я ничего не знаю о тебе, кроме имени, – заявила Эстер и придвинула второй стул, разместившись практически напротив Джонса. –
