погиб. И мы так и не выяснили, почему. Кобра не успела его укусить, не успела! Это говорит лишь о том, что всё дело в сыворотке. Это она его погубила. Он не очнулся сорок минут назад, в отличие от тебя. Не очнулся и сейчас, я проверял.
– Эммм, это как так? Мы дозировку учли?
– Учли.
– Специально же под его вес подстраивались. Мда, что-то тут не так… Разве препарат действует только на человека? Я не понимаю, почему… Короче говоря, это провал, судари. Теперь мы вынуждены исправлять наши косяки. Но мне отчего-то кажется, что косячу, по обыкновению, я один.
– Я час назад заказал нам самое новейшее оборудование для исследования генетического кода, Данил. Нам следует ещё раз подробно изучить структуру ДНК медоеда, но уже сделать это по последнему слову техники. Вот, иди сюда, к ноутбуку, смотри, что нам пришлют.
– …Круто. А сразу снабдить себя этими приборами мы не могли? Ну, перед тем, как отправиться сюда.
– Они вышли в массовое производство спустя несколько дней после того, как мы оказались в ЮАР.
– Ха-ха, а мы везучие псы, верно? В общем, ждём новое оборудование и там с помощью него разберёмся, что в инъекции убило нашего зверька. А змея как?
– Змея нормально, что с ней станет, – с сарказмом протягивает Дмитрий, – злодеи у нас долго живут. Сидит себе в своём домике – сытая и наверняка недовольная тем, что не удалось сбежать.
Матвей взывает к ребятам с негодующей задумчивостью:
– Я так и не понял, что мы вообще забыли в Южной Африке, а тем более в самой её глуши. Зачем мы здесь, среди жаркой пустыни, нищеты и смертельно опасных зверей представляем передний край науки, если мы могли заниматься этим в своей стране? Я уверен, что у нас был выбор в эту пользу.
– Так в том-то и суть, что выбора не было, – объясняет Данил, – ну, кроме выбора отказаться от разработки препарата вовсе. Где б мы в России взяли медоедов для исследований? Из зоопарка? А ядовитых змей? У хозяев змей? Да нам никто не разрешил бы ставить над ними такие рискованные опыты. С неподтверждённой генетической сывороткой, с вредным усыпляющим газом и так далее. Это вам не двадцатый век – сейчас законы о защите животных строгие пошли, вот только иногда это идёт в ущерб таким экспериментаторам, как мы. А тут подопытных бери – не хочу. По договору ЮАР запретила российским охотникам перевозить свою фауну в Россию для наших изысканий, но зато разрешила отлавливать её на своей территории в энном количестве, а конкретно нашей группе позволила брать с медоедов всевозможные анализы, вводить наш препарат любым особям и всё такое. Но опыты проводить тоже только в этих землях. Им это просто самим выгодно. Они так всегда в курсе, какой у нас прогресс в работе, и когда всё будет готово, они хотят первыми запустить производство сыворотки, чтобы сначала распространить её на Африку, и это в принципе логично. Ну а России выгодно, что это её учёные всё изобрели, и поэтому она будет иметь нехилый процент от продаж этих шприцов с нашей инъекцией. Если бы не этот договор, мы бы с вами вообще тут не собрались
