готов!"
И все. Пламя разгорающейся ссоры погасло, не успев вспыхнуть. Они оба опомнились, посмотрели в глаза друг другу и Николай Андреевич примирительно сказал:
– Ладно, Миша, будем считать, что это слово у тебя вырвалось случайно.
– Честное слово, Николай Андреевич!
И они вышли из кабинета в прихожую – бывший кабинет секретарши… К чаю было все, что принес Дубинин-старший. Заварка была душистая, и разговор пошел в более мирных тонах, но все же сводился к одному и тому же: школу придется сносить.
И опять перелом в разговор внес ребенок:
– Папа, а разве обязательно разрушать подвал?
Наступило молчание. Предложение было неожиданным. Наконец, Дубинин-старший нерешительно ответил:
– Конечно… Под новую школу надо подвести мощный фундамент. Все-таки четыре этажа…
Опять помолчали. Потом пришла очередь директора:
– А ты, Миша, не сумеешь проверить – может быть, в самом деле, можно оставить подвал?
Начальник СМУ помолчал, потом покачал головой:
– Николай Андреевич, есть же правила…
– А я и не советую идти против правил. Ты посчитай, измерь и реши. Если уж бесповоротно – ломай! Но знай, что вместе с подвалом ты разрушишь и мое сердце.
– И мое тоже, – очень серьезно добавил Вовка, и все рассмеялись.
– Да, против таких аргументов не попрешь! – смеялся Дубинин-старший. – Ладно, завтра же… да чего уж там, сегодня приду с приборами и начну измерять.
Они еще поговорили о старой школе, вспомнили учителей, былое, прошлись по классам и расстались друзьями.
– Папа, а можно я с тобой буду подвал измерять? – попросил Вовка, когда они, взявшись за руки, шли через пустырь.
– Как выучишь уроки, сынок. Понял?
– Понял, папка!
Отец пошел на работу, а сын побежал домой.
Глава четырнадцатая
Всю вторую половину дня Дубинин-старший вместе с тремя рабочими ходили по подвалу, измеряли, брали пробы камня, простукивали… Вовка, выучив уроки, прибежал тоже, но не столько помогал, сколько путался под ногами. А Николай Андреевич сидел молча в кресле у камина и кутался в плед. Ему было холодно. Ярко горел камин, тепло окутывало его ноги и тело, а озноб не проходил… Николай Андреевич с ужасом ждал результатов осмотра.
В восемь вечера Дубинин-старший прекратил работы и решил завтра с утра их продолжить.
…И вот снова он с рабочими делает промеры подвала, считает и что-то помечает на бумаге, Вовка бегает рядом /в субботу школа не работает/, а старый директор школы снова зябко кутается в плед.
Лишь к полудню работа подходит к завершению и Николай Андреевич со страхом ждет решения. Рабочие покидают подвал, а Дубинин-старший подходит к креслу. Николай Андреевич не оборачивается к нему. Он боится лицом к лицу встретить горе, чтобы ученик не заметил слез на его щеках. Вовка садится на низенькую скамеечку
