повседневной одежды юбки, платья и, если они не собирались прыгать, кюлоты. Но кроликам-мужчинам, которые в одном очень важном отношении были невероятно похожи на людей, приходилось незаметно прикрывать свой срам несколькими слоями исподнего, настолько сложного и замысловатого, что я не стану описывать его в этой книге[28].
Майор Кролик посмотрел на карманные часы, которые он держал в кармашке жилетки, а затем начал вытаскивать чемоданы из багажника автомобиля. В то же время открылась передняя пассажирская дверь, и из машины вышла Конни Кролик. Принюхавшись, она посмотрела по сторонам. Поверх летнего платья в горошек на ней была надета кожаная куртка, а ее уши были свободно обмотаны у основания красной банданой. Что необычно, из-под платьица слегка торчал хвостик. У кроликов это было равносильно глубокому декольте женщин-людей. Еще десять лет назад в приличном кроличьем обществе такой вид сочли бы вызывающим, но сегодня он считался почти приемлемым.
Спонтанное Очеловечивание произошло еще до моего рождения, поэтому говорящие крольчихи в летних платьях или кролики за рулем автомобилей никогда не вызывали у меня удивления. Об их появлении в 1965 году сообщили не сразу, решив, что это чей-то хитроумный розыгрыш. Так думали ровно до тех пор, пока в специальном выпуске «Панорамы» на телеканале Би-би-си в прямом эфире Франклин Кролик не побеседовал с Чарльзом Уилером[29]. После этого все новостные каналы на планете захотели «поговорить с кроликом» и разобраться, как же произошло Очеловечивание, – вопрос, ответ на который ускользает от нас по сей день. Изначальный скептицизм и неверие превратились в любопытство, радость и принятие, а затем быстро покатились по наклонной вниз. Пока решался вопрос о статусе и правах измененных кроликов, их численность росла, вызвав сначала всеобщее недоверие, затем презрение и, наконец, ненависть и страх. Путь от всеобщей радости до неприятия занял менее двадцати лет.
Я вздрогнул, когда у меня зазвонил телефон. Я слишком торопливо схватил его, выронил, поднял и лишь затем уже ответил. Звонил Норман Маллет.
– Оно уже здесь! – сказал он, словно объявляя о начале эпидемии бубонной чумы. – Ты их видишь?
– Да, – ответил я, возвращаясь с телефоном к окну. – Двое взрослых, двое детей. – Почему бы тебе не подойти и не поговорить с ними?
– Что? Не говори глупости. Есть шансы, что они приехали всего на пару ночей?
Я выглянул из окна как раз в тот момент, когда в узкий проезд начал задом сдавать большой грузовик с вещами.
– Нет, думаю, они надолго.
На другом конце повисла тишина, а затем раздались приглушенные голоса. Через некоторое время Норман вернулся и с напором заговорил:
– Слушай сюда, Нокс. В прошлом мы во многом не соглашались, но в жизни каждого человека наступает момент, когда он должен сделать решительный шаг, взять на себя ответственность и, стиснув зубы,
Обратитесь к шестой главе фундаментального труда доктора Сэма Инграма «Одежда ниже пояса, скромность и двуногий очеловеченный кролик».
В основном разговор шел о морковках, фруктовых пирожных и его любимом музыканте из «Битлз», ведь Франклин тогда был совсем юн. В более поздних интервью он сказал репортерам, что тогда ему стоило сказать что-нибудь более обдуманное и важное.
