раз были на волосок от смерти, а Шимп переписывает историю ради нашего боевого духа.
– Ли, он нам жизнь спас. И ты это знаешь лучше кого бы то ни было. И даже если ты права – даже если по нам палили куда чаще, чем показывают логи, – это значит лишь одно: Шимп спас не единожды.
Показался утес личных шкафчиков, темно-серый металлический улей, простершийся от палубы до потолка вдоль изгиба коридора.
– Значит, ты ему веришь, – сказала Лиан, – и, честно сказать, я удивлена.
– Разумеется, верю.
– Хотя он, возможно, нам врет. – Она подняла багаж с пола с тихим кряхтеньем, вставила его в пустой ящик на высоте талии. Загерметизировала его и закрыла отпечатком пальца.
– Ты же сама мне сказала. Он запрограммирован на успех миссии. – Из шкафчика послышалось шипение откачиваемого воздуха. – Ты знаешь, что он за нас умрет.
– Возможно, – Лиан вернулась в коридор.
– Эй, мы до сих пор живы, – я поравнялась с ней. – А значит, Шимп явно все делает правильно.
Мы какое-то время шли молча, пока на глаза нам не попалось странное граффити, заляпавшее переборку.
– О, Художники опять за дело взялись, – сказала Лиан.
Я кивнула:
– До сих пор не знаю, кто эти долбоебы.
Понятно, конечно, что это племя, решившее пометить стены «Эриофоры» какими-то странными иероглифами. Но кто конкретно этим занимался, Шимп не говорил. Может, они сказали ему держать их личности в тайне. Ни один Художник не попался нам во время культурных обменов Шимпа – по крайней мере, никто в этом не признался – и это всегда казалось мне слегка подозрительным.
– Наверное, я себя накручиваю, – сказала Лиан, и я даже не сразу поняла, о чем она. Потом вспомнила: Шимп, гремлины, жертвы и хищники.
Я признала ее уступку и слегка поддалась:
– Скажу так: у тебя есть на то причины. Я бы на твоем месте вообще обделалась, если бы тогда была на палубе.
– Сандей… – она остановилась.
– Да?
– Просто… спасибо.
– За что?
– За то, что решила проверить, как я. Никому другому даже мысль такая в голову не пришла бы.
– Споры, сама знаешь, – я пожала плечами. – Нас же спроектировали на одиночество.
– Да, – она положила руку мне на плечо. – Это я и имела в виду.
Срыв
Вот как можно понять, что на «Эриофоре» аврал: ты просыпаешься и не понимаешь, зачем тебя воскресили.
– Какого…
Во рту сухость, веки как наждачка, все тело дергается от конвульсий нервной системы, которую запустили по-быстрому, хотя все синапсы уже давно заржавели.
– Интерфейс…
– Извини, Сандей. Воскрешение экстренное: не было времени ввести тебя в курс дела.
– Как… быстро?..
– Чуть больше двух часов.
От оживления с такой скоростью клетки могут
