нет, не роковая сила их погубила, а испытанная методика очернения – подметные письма и сплетни, гаденькие рисунки и картинки, сновали повсюду двойные и тройные секретные агенты, множились, как грибы после дождя, иные из них сами не вполне понимали, на кого в данный момент работают.
Как и в любом столетии, впрочем. Ход событий по документам не восстановишь. Но есть зернышки, крупицы свидетельств, оставленных действующими лицами самых разных сословий. Кто намеренно, кто случайно – входили в историю. Пусть каждый видит и слышит по-своему. Истину нельзя установить, но «идти за клубком» – можно.
Письмо Анне Вырубовой доставил Георгий, сын священника Благовещенской церкви отца Алексия. Императрица доверяла священнику, тот ничего не боялся. Сына благословил на трудную и опасную дорогу до Санкт-Петербурга, и Георгий сумел избежать столкновений со шпионами, ворами или просто злодеями, которых в то время развелось великое множество. Как мыши сновали, и носы мышиные чуяли запах всего, что можно с пользой стибрить и продать. А уж сдать изменников в руки «новой власти» почитали за честь. Но уберег письма Георгий.
Сибиряки народ непростой. Если надо, дурачком прикинуться любой сумеет и вокруг пальца обвести сможет. Любого шпиона или агента, хоть двойного, хоть тройного оставят с носом и в недоумении, так мне еще в первом телефонном разговоре Александра Романовна рассказывала, позднее напомню.
А пока – рождественский молебен или «как это было».
Комендант губернаторского дома полковник Е. С. Кобылинский, свидетельские показания:
«25 декабря вся Августейшая семья была у ранней обедни. После обедни начался молебен. Обыкновенно бывало так. Чтобы не держать солдат на холоде, я отпускал их с постов до окончания богослужения, оставляя лишь небольшую часть около самой церкви. Так было и на этот раз…
Вообще же в церкви солдат всегда бывало мало. В этот же день, придя в церковь, я обратил внимание, что солдат было больше, чем всегда. Чем это объяснить, я не знаю. Может быть, это потому произошло, что все-таки был большой праздник. Когда молебен стал подходить к концу, я вышел из церкви, чтобы приказать солдату созвать караул. Больше я в церковь не входил и конца молебна не слышал. Когда молебен кончился и семья вышла из храма, бывший там Панкратов сказал мне: „Вы знаете, что сделал священник? Ведь диакон отхватил многолетие Государю, Государыне и вообще всем, именуя их так. Солдаты, как услыхали это, подняли ропот“. Вот из-за этого пустячного и никому не нужного поступка о. Васильева и поднялась целая история. Солдаты стали бунтовать и вынесли решение: убить священника или, по крайней мере, арестовать его. Кое-как с превеликим трудом удалось уговорить их самих не предпринимать никаких репрессивных мер, а подождать решения этого дела в Следственной комиссии. Епископ Гермоген тогда же услал о. Васильева в Абалакский монастырь, пока не пройдет острота вопроса. Я поехал к нему и попросил дать
