довольно сложно удерживать их.
– От ментов скок даю, – процедил сквозь зубы Василий, – а может, и не от ментов. Одна хренотень – не хочу встречаться сегодня ни с кем. Имею право? Незарегистрированный пистоль при мне. Взял, как дурак, пострелять хотел в лесу, потренироваться, этот говнюк все планы мои порушил со своими замечаниями. Буби, вишь, ему моя не понравилась! Козел! Голову убери.
Только теперь я обратила внимание на удручающе близкое завывание сирены, а совет Василия пригнуться совпал по времени с появлением на заднем стекле небольшой дырочки в окружении эффектно смотрящихся лучей-трещин.
– Если мы сможем от них оторваться, – сказала я, которой вовсе не улыбалась перспектива быть пристреленной во цвете лет, – вы нас с собаками высадите где-нибудь. И пистолет ваш давайте, я его к себе в сумку положу. А потом я вам его верну.
Василий кивнул:
– И, знаешь, мне, наверное, придется пропасть на некоторое время. Так мне кажется. Какие-то проблемы, чувствую, у меня.
Я тоже это чувствовала. Машину заносило на поворотах, а визг тормозов сливался с визгом с трудом выскакивающих из-под наших колес прохожих.
– Давай договоримся, через два часа в кафе у Таганки. Знаешь, у церкви, стеклянное, передашь пистолет моему корешу. Он подойдет к тебе, скажет: я от Васи Сугроба.
– Отлично, – сказала я, хотя не только отличного, но и ничего хорошего во всем этом не усматривалось. – А как он меня узнает?
– По Буби. Пароль – Буби. Вон, возьми в бардачке борсетку мою. Ты в нее не заглядывай – на всякий случай. Меньше знаешь, лучше спишь, в натуре. Поняла? Борсетку корешу моему и отдашь, в ней пистоль и лежит. А Буби… Буби тоже ему отдашь. Он, правда, в собаках ничего не понимает абсолютно.
– Тогда, может быть, Буби поживет пока у нас? – пожалела я животное.
– Спасибо тебе, – Василий расчувствовался, на секунду отвлекся от дороги и едва успел вывернуть руль, чтобы не врезаться в придорожный магазинчик, – спасибо. Ты настоящий друг. И если что, Бу мою не бросай. Гуляй с ней два раза в день, не больше. Рыбу она не ест. Консервами тоже не трави…
Возможно, я смогла бы получить более подробные инструкции по поводу содержания Буби, но только, видимо, Василию удалось все же оторваться от преследователей. Джип круто затормозил, и я пришла в себя посреди незнакомого двора с двумя таксами на поводке, с небольшой кожаной борсеткой и с неясным чувством тревоги, впрочем, небеспричинной.
Ровно через два часа я сидела в стеклянном кафе, и Буби смиренно примостилась под столиком, привязанная для сохранности к его ножке, а борсетка Василия конспиративно лежала в неброском целлофановом пакете.
Поскольку Антон должен был быть дома, я не стала заходить домой. Не объяснять же ему, в какое идиотское положение я попала. А ведь он предупреждал! Правда, Антону в голову не могло прийти, до какой степени ситуация будет идиотской. Тем более не хотелось
