постепенно переросла в дорогу, перепаханная тяжелой техникой глина застыла, превратилась в огромные каменные валуны, по которым было очень тяжело идти. А что тут могло проехать кроме танка, я вообще не представляю. Наверное, даже танк не прошёл бы.
– Прошёл.
– Да прекрати уже!
По дороге до сторожки Фома рассказывал про домовых. Что раньше эти существа жили в каждой квартире, где знали, как с ними общаться. Фома их в шутку называл домушниками. Он в детстве решил, что это незваные гости, поэтому и родилась такая ассоциация. За это его недолюбливал их домашний домовой. Но потом и недолюбливать некому стало. Когда умер последний знающий член семьи, иссяк и домовой.
Голос Фомы звучал тихо в брошенном лесу. Знат шёл впереди, Юра замыкал наш караван. Я шла и думала, что скорее всего я еще сплю, а это просто такой реалистичный сон, где ноги мерзнут от стылой земли, и где по настоящему страшно. Где нет домашних животных, да и в домах давно нет людей. Просто плохой реалистичный сон.
– Если бы это был сон, то я бы очень хотел проснуться, – кажется, последнюю фразу я произнесла вслух, и Фома решил, что она адресована ему. – Но сны шрамы не оставляют.
Он поднял край куртки, показав пухловатый бок с кривым алым шрамом.
– Это я своих пытался защитить, но не получилось. Если бы они решили, что я не умер, то добили бы.
– Мне кажется, ты драматизируешь, – подал голос Юра. – Тебя никто не тронул бы, не полезь ты на рожон.
– Не защищай я свою семью, ты хочешь сказать? – Фома напрягся.
– Да нет, ты не так понял, – Юра сразу решил откатиться, опасаясь, что прилетит топором.
Я этого тоже опасалась: на дороге я стояла между ними двумя и вопросительно смотрела на Зната.
– То, что тебя это обошло стороной, – сказал тот Юре, – не значит, что с другими оно поступило так же. В некоторых регионах была настоящая бойня.
Я ещё больше запуталась. Сознание стало рисовать жуткие картинки восстания, с колдунами впереди всей армии. У каждого колдуна за пазухой сидел домовой, или домушник, а все они тащили огромные перевёрнутые деревья.
– Все куда прозаичнее, – Знат стоял рядом со мной и странно смотрел. – Мы почти дошли, в доме расскажем тебе, что было.
– Если сама до этого времени не вспомнишь, – вставил Юра.
Дом был красивый, я всегда мечтала жить в таком: двухэтажный, бревенчатый, с большим участком. Металлический забор, который раньше так трепетно красили каждую весну, облупился. Но это было незаметно за огромным количеством странных знаков, навязанных из веток и верёвок. Знаки висели на деревьях, на крыльце, на окнах – везде, куда можно было дотянуться.
В нормальном мире тут жили медведи, приезжали на фотосессии. А теперь периодически ночевали те, кто уходил из города. Если верить Фоме, то это, как охотничий домик, самое защищённое место во всей округе, перевалочный пункт, люди приходят переждать непогоду, съедают, что найдут, оставляют от себя
