в ее пользу.
Ага! Вот оно что! Наслышалась о его капиталах!
И Савва Иванович понял: нет, уступку не выторговать. Хотел уж было встать, от досады втирая в стол ладонь, морщиня вышитую скатерть, и распрощаться, но вспомнилось Абрамцево, каким впервые увидели его на пригорке. Вспомнилась тихо струившаяся подо льдом речка Воря, пруды, верхний и нижний, и сдался, согласился:
– Ваша взяла, почтенная. Пятнадцать так пятнадцать…
– …Тысяч, – педантично напомнила она, чтобы в таких вопросах не оставалось никаких недоговоренностей.
– Ну, тысяч, тысяч, не сотенных же…
– Вот и замечательно, милый вы мой. – Она растрогалась и затушила папиросу, единственную в пепельнице.
– Теперь насчет леса. – Савва Иванович достал и снова спрятал часы. – Вы ведь его продали…
– Продала. Мытищинскому дельцу Головину, хотя он сам из здешних мест, абрамцевский, родился неподалеку. Лес он частично уже вырубил. Лишь дубовая роща осталась.
– Сколько он вам должен?
– Две с половиной тысячи.
– Так вот, я выкупаю. С Головиным мы уже порешили. Извольте получить задаток – и за усадьбу, и за лес. – Савва Иванович выложил на стол большой конверт с деньгами и отнял от него руки в знак того, что эти деньги больше ему не принадлежат и теперь они всецело – собственность хозяйки.
Софья Сергеевна боязливо заглянула в конверт, словно он был источником не только денег, но и слишком сильных чувств, к которым она не была готова.
– Прикажете расписку?
– Полагаю, это лишнее. Я не любитель формальностей. Для меня будет лучшим залогом имя вашего батюшки Сергея Тимофеевича. Что ж, прощайте… – Савва Иванович встал и с достоинством поклонился.
– М-м-м… – Софье Сергеевне явно чего-то не хватало для завершения столь приятной встречи. Но что именно к ней добавить, чем еще попотчевать гостя, как его отблагодарить – она сразу не нашлась и сумела лишь высказать предположение, более обязывающее его, чем ее: – На прощание хорошо бы, наверное, произнести некую знаменательную фразу. Я не особая мастерица. Может, вы?
– Я тоже не Демосфен, но вы правы… торжественный случай обязывает. Что бы такое путное сказать… Разве что вообще… про смену эпох.
– Да-да, скажите, что у Абрамцева не просто новый хозяин, но там происходит, как вы выразились, смена эпох. У вас ведь наверняка свои замыслы, свои прожекты и идеи. Словом, за вашей эпохой – будущее…
– Вот вы сами все и сказали. – Савва Иванович засмеялся как невольный свидетель того, что Софья Сергеевна – вопреки ожиданиям – превзошла его своим красноречием.
Этюд двенадцатый
Жить художественно
– Как она тебя приняла, эта Софья Сергеевна? – спросила Елизавета Григорьевна, встречая мужа в дверях и не решаясь к нему подступиться, пока он топтался на месте, расстегивал шубу, снимал перчатки, разматывал шарф, отдувался, ухал и крякал, настолько
