день на работе творился такой «дурдом», такая неразбериха, что не получилось даже на обед выбраться.
И вновь, уловив эту подробность, я принялся записывать в блокнот некоторые детали.
– Неразбериха…на работе…дурдом…
– Зачем вы это записываете? – спросила наконец женщина, явно не совладав со своим любопытством. – Что это вам даёт?
В ответ я посмотрел на неё, стараясь сделать так, чтобы мой взгляд казался одновременно и серьёзным, и заботливым.
– Видите ли, госпожа… – я сознательно сделал паузу, позволяя женщине назвать своё имя.
– Сиро! – ответила женщина. – Меня зовут Сиро Квон.
Я и раньше заметил, что женщина имела явно восточное происхождение, теперь же всё встало на свои места.
– Госпожа Сиро, – продолжил я своё объяснение, – я имею привычку записывать все обстоятельства, которые, по моему мнению, являются значимыми в деле.
Женщина задумалась, затем кивнула, затем снова задумалась.
– Скажите, а какой у вас опыт в подобных делах?
Этот был вопрос, столь неудобный для меня, что я едва ли мог вообразить, что могло еще сильнее обрадовать притаившегося в шкафу Сàпфира. Я посмотрел на шкаф, направив свой взгляд прямиком в узкую, тёмную щель между дверей. Там, в этой концентрированной темноте, я мог видеть один-единственный, зелёный глаз… Но я нашёл в себе силы не доставить Сàпфиру такого удовольствия.
– Видите ли, госпожа Сиро, специфика моей деятельности вынуждает меня во главу стола ставить конфиденциальность моих клиентов! Это – прежде всего. Поэтому я лишь могу сказать, что опыт у меня имеется, но детали и подробности – разглашать нельзя.
Женщина совсем не долго думала над услышанным, затем несколько раз кивнула, возвращаясь к «лазанье».
– Я обнаружила, что у нас попросту закончилась паста! Сами же понимаете, если без чего и нельзя делать лазанью, так это без пасты.
Я утвердительно кивнул в ответ:
– Разумеется, госпожа Сиро. Попытка приготовить лазанью без пасты, несомненно, была бы сродни попытке возвести дом без фундамента – совершенно никуда не годится.
Женщина кивнула.
– Я сказала мужу, кстати, вы непременно сочтёте это важным, – сказав это, женщина указала на мой блокнот, – его зовут Фэйд…
Я немедленно сделал запись.
– Фэйд стало быть… Пропавший безвести Фэйд… я вдруг поднял взгляд, посмотрев на женщину, мысли мои в этот момент уподобились встревоженному рою ос, и на секунду утратив контроль, я произнёс – Фэйд has faded away4….
– Это совсем не смешно! – резко бросила мне госпожа Сиро, я же поспешил принести извинения, сославшись на весьма непростую, непонятную многим, работу моего сознания, уповая, что благодаря этой сложности, я и добиваюсь решения загадок, с которыми ко мне обращаются.
– Я сказала мужу, – продолжала госпожа Сиро, – что нужно сходить в магазин
Дословно «Фэйд исчез» – с современного английского. Однако здесь имеет место очевидная игра слов, поскольку имя супруга госпожи Сиро – Фэйд, что при транслитерации на латинский алфавит получит такой вид – «Fade», что в современном английском, вопреки принципу непереводимости имён собственных, выглядит как правильный глагол «to fade-faded-faded» и означает меркнуть, тухнуть, и в определённом контексте – исчезать (примечание автора);
