забыть у них зарядное устройство, хотя это несколько странно – кто же берет с собой в гости зарядник от мобильного телефона?
Пока Бенджамин днем будет спать, она как раз успеет смотаться за зарядным устройством. Улыбаясь, она представила себе изумленное лицо своего супруга, когда он потребует предъявить ему зарядник, а она без промедления выудит его из корзины с рукавицами. Несколько раз повторила про себя приготовленную фразу, чтобы произнести ее убедительно и с правильной интонацией.
«Но разве зарядник не наш? Как странно. Тогда, видимо, кто-то его у нас забыл. Может, кто-то из гостей на крестинах?»
Ну да, все очевидно. Настолько просто и незатейливо, что не подкопаешься.
8
Если у Карла когда-либо возникали сомнения в упрямстве Розы, теперь они улетучились без следа. Едва он позволил себе повысить голос насчет затянувшейся работы Розы по расшифровке письма из бутылки, как она выпучила глаза и заявила, что в таком случае пускай он сам и изучает, и выясняет, и вообще запихнет себе в задницу осколки от этой долбаной бутылки.
Он даже не успел ничего возразить, прежде чем Роза небрежно повесила сумку на плечо и смылась. Даже Асад был шокирован и на мгновение застыл как заколдованный, впившись зубами в четвертинку грейпфрута.
Таким образом, на некоторое время Карл и Асад застыли в тишине.
– Кто ее знает, может, и впрямь пришлет сюда сестру, – медленно проговорил Асад, откусив от грейпфрута.
– Где твой молитвенный коврик? – проворчал Карл. – Помолись о том, чтобы этого не случилось, и будешь мировым чуваком.
– Чу…
– Очень хорошим мальчиком, Асад. – Карл махнул ему в направлении гигантского письма. – А теперь давай уберем все это.
– Уберем?
Карл кивнул:
– Именно, Асад. Не мог бы ты снять эту прелесть и повесить ее рядом с твоими замечательными делами в цветных ленточках? Только оставь, пожалуйста, между ними несколько метров пустого пространства, ладно?
Он уже долго сидел, с некоторым благоговением рассматривая необычное послание из бутылки. И хотя оно успело побывать во многих руках и далеко не все одинаково бережно относились к тому, что документ обладал потенциальной доказательной силой, он все же не преминул надеть хлопчатобумажные перчатки.
Бумага была очень хрупкая. Разглядывая ее, он испытывал какое-то особое чувство. Маркус называл это чуйкой, старина Бак – проницательностью, бывшая жена – интуицией, делая особый акцент на звуке «у». Но как, черт возьми, ни назови, эта письмо производило очень сильное впечатление. Оно было явно подлинное. Написано в спешке. Несомненно, на неровной поверхности. Кровью, непонятным инструментом. Может, ручкой, обмакнутой в кровь? Нет, непохоже. Линии неодинаковые – местами, казалось, нажимали слишком сильно, местами еле касались бумаги. Карл достал лупу и попытался изучить углубления и неровности,
