Ты уже ничего не изменишь, смотри с этой точки зрения на происшествие и думай, как все исправить.
Лидия Даниловна старше на двадцать пять лет и… она настоящая – разве это не исчерпывающая характеристика? Без понтов, добавила бы еще Ника, обожавшая снимать ее не только из-за красоты, встречающейся в этом возрасте крайне редко и которую называют благородной. У Лидии Даниловны глаза, лицо, движения наполнены смыслом, отсюда снимки никогда не бывают бессодержательными. Ника звала ее коротко – Лидан. Разумеется, не подругой была для нее Лидан – слишком разные весовые категории, тем не менее между ними установилась прочная связь, как сейчас говорят, на тонком плане.
– Столько работы! – не успокоилась Ника. – И все к черту, все!
Она собиралась разреветься, когда в студию вошел Эдик, при нем рыдать – еще чего! Ника позвонила ему, она обязана была сообщить, что вчерашняя работа накрылась медным тазом, нужно переснять девчонок, следовательно, съемки на природе отменяются. Но не думала, что он притащится сам (его только тут не хватало)! Ей и так плохо, но, увидев Эдика собственной персоной, стало хуже. Однако он – источник дохода, причем немаленького, и Ника завязала злость в узел, при этом села на кубик спиной к нему. Ей с ним еще работать и работать, зачем же восстанавливать против себя?
Эд понял все без слов. Он скользнул взглядом по висевшей одежде – с его стороны было неосмотрительно оставлять в студии дорогой товар, но ведь ничего подобного никогда не случалось. Здание охраняется, не так-то просто вынести отсюда что-либо ночью. Достаточно было беглого взгляда, чтобы определить: одежда цела, обувь… тоже на месте. Эд бесшумно и с облегчением вздохнул, ради этого барахла, за которое ему не расплатиться, он примчался на вопль из телефонной трубки.
– Полицию вызвала? – осведомился он. Получив от Ники утвердительный кивок, Эд подошел к столу, где стоял системный блок компьютера, и спросил: – Что унесли?
– Все цело, – ответила Ника, не оглянувшись. – Только… винт…
Да, вынули винчестер, точнее, выдрали.
– Странное ограбление, – сказал он. – Вещи не тронули, а каждая стоит… Значит, взяли только винт? Почему?
Очередной раз взглянув на часы, Лидан засобиралась:
– Мне пора. Ты уж прости, Ника. – Она дошла до двери, но вдруг вернулась. – Мне кажется, кому-то понадобилось то, что есть на жестком диске. Подумай, Ника, что это за информация, тогда, возможно, ты вычислишь, кого она интересует. До вечера.
Сейчас Ника ни о чем не могла думать, кроме как о потерях. С жестким диском у нее украли красивую, облюбованную мечту, с которой ложилась в постель и поднималась утром, с ней жила она дни напролет. Девчонок можно переснять, а серия снимков для выставки – невосполнимая утрата, потому что не подлежит восстановлению. Ценнейшие кадры остались на жестком диске.
– О, боже, боже, какая я дура, – ударилась она в запоздалое раскаяние.
– Почему? – заинтересовался Эдик, так как в интонации
