вернули оригиналы и по три копии. А эти-то зачем делали? – подумал он. Каждая собака норовит содрать лишнюю сотню.
На проспекте Правителей, как раз когда он приблизился к остановке, подошёл и раскрыл двери длинный девятиколёсный автобус. Сочинитель дёрнулся войти – и тут было раздумал. Он ценил любую возможность пройти пешком. Но в последний момент всё-таки заскочил в салон. Сегодня не было настроения ходить. Устал от всего: и от унылого города, и от людей, и от войны с властями, с их непомерными аппетитами. Каждый год всё больше требовалось платить за жильё, за связь, за энергию.
И друзья уходят… Недавно, с промежутком в каких-то три месяца, смерть отняла Кугзана и Фальгоба. Прекрасные писатели, умные, душевные друзья. С ними можно было говорить о чём угодно…
Душа была полна сухой, горьковатой печали. Все мы уйдём. И о собственном уходе думалось спокойно. Тоже когда-то начнут думать: он был. Только хотелось надеяться, что думать будут светло и благодарно.
От остановки он прошёл немного назад и свернул в переулок. На углу стояло бывшее медицинское училище. Сейчас здание занимали курсы половых извращений. В своё время было много споров: нужны ли такие курсы. Либералы утверждали, что население и так всячески извращается, и надо хотя бы научить, чтобы делали это без вреда для здоровья. Им возражали умертвленцы, считавшие, что здоровье населению ни к чему.
На улице часто попадались бесштанные девушки. Вовш и Кимон говорили, что это молодёжный стиль. А сочинитель видел в этом всего лишь один из признаков агонии общества.
Чтобы что-то изменилось, нужна воля сверху. Однако нынешний правитель, несчастный по сути человек, разделяет взгляды умертвленцев. Искренне или нет – но вообще-то легче управляться с народом, лишённым надежд.
В семье не без урода. Даже в семье богов. Когда они решили создать человека, придурковатый и шкодливый бог Хылга посеял в душу нового существа зёрна алчности. В древней истории человечества они всё время прорастали то там, то здесь. Но несколько веков назад эти зловредные зёрна, как после обильного дождя, пробудились все сразу. Накопизм стремительно пошёл в рост. Взрослеющему человечеству больше не нужно было много разных богов. Накописты придумали единого Бога – помощника в делах. Старые боги – уязвлённые, униженные, в горьком разочаровании ушли из мира или погибли. И тогда беды обрушились на Атмис. Некому стало защитить неразумных людей от соблазна машреба. Накопизму это было только на руку. Для материального успеха не требуется душа – напротив, она мешает. Но кто тогда мог понимать, что это дорога в пропасть? Немногие философы-еретики, погибавшие на кострах, больше никто.
В разных углах гигантского материка религия существовала в разных вариантах. Единый носил разные имена. Считалось, что Он милостив и милосерден. Именно в милости и милосердии нуждались миллионы ограбленных богачами. Но в кого они веровали, кому доверялись? Когда Гелон думал об этом, у него вырывался невесёлый хохоток. Многовато мерзостей и жестокостей позволял единый Господь. Самоустранялся. Вёл себя так, будто его нет. Скорее всего, и на самом деле
