Юпитер находился под нижним обрезом экрана, где-то в Лисичке. Амбурцев принялся за рутинную работу вахтенного – дистанционную проверку систем. Зелёные огоньки выстраивались шпалерами: всё исправно. На корабле был отличный бортинженер, Тимофей Тагрин. С ним вместе летали уже семь лет…
Тяжёлый удар выбросил Амбурцева из кресла. На какое-то время он потерял сознание. Очнувшись, обнаружил, что лежит на правом штурманском экране, весьма неудобно упираясь головой в кронштейн вычислителя. Кресла экипажа торчали на боковой стене, смотрели в разные стороны. Капитан понял: сместился вектор искусственной тяжести.
Он дотянулся до микрофона.
– Всем сохранять спокойствие! Пассажирам войти в термокамеры. Экипажу собраться в центральном посту.
Он залез в своё «убежавшее» кресло. Протянул руки к вставшему торчком пульту управления и, лёжа на правом подлокотнике, запустил контроль герметичности помещений.
В дверь просунулся бортинженер Тим Тагрин. Недовольно дёрнул усом при виде опрокинутого набок центрального поста – и спрыгнул на стену, ставшую теперь несколько косым полом. Он тут же зашипел, вполголоса выругался и схватился за колено.
– Нашёл время ноги ломать, – сказал ему Амбурцев.
– Нет, командир, – отозвался Тим. – Нога – это не сейчас. Это тогда, при взрыве.
– Был взрыв?
– Да. Рванули, похоже, кормовые маневровые.
– Отчего?
– Будем выяснять.
– Что пассажиры?
– Не знаю. Я сразу сюда…
Показалась седая голова второго пилота Эдвина Фарнзуорта. В отличие от Тима, он внимательно осмотрел ближайшие стены, определил, за что хвататься, и осторожно спустился. Выглядел он нормально. Амбурцев и его спросил о пассажирах.
– С ними порядок, Владимир. Мария немного испугалась. Они все спали в каютах. Штурмана нашего ударило.
– Что с ним?
– Швырнуло на пол в коридоре. Без сознания. Переломов, вывихов нет. Я его пока передал пассажирам.
– А вы сами, Эдвин?
– Я ничего… Успел дойти до каюты, вошёл – и тут кинуло прямо на скай-мат.
– Удачно отделались… Так, разгерметизация в корме. Жилые отсеки целы.
Пошли в кают-компанию.
– Полезли… – буркнул Тим. Все гдянули на вытянувшийся примерно по горизонтали дверной проём. Амбурцев взял микрофон.
– Пассажиры! На корабле опасности нет. Всем приготовиться к невесомости. Закрепиться.
Он подождал немного и выключил установку искусственной тяжести.
– Поплаваем… – сказал Тим. – Как Юрий Гагарин.
Амбурцев насмешливо посмотрел на него.
– Юрий Гагарин, между прочим, не плавал. Он весь полёт лежал в кресле, пристегнувшись.
Профессор Аугусто Тартини – невысокий, лобастый, смуглый, и его жена Мария – яркая брюнетка типично итальянской
