за ними, скрываясь за деревьями.
Когда деревня скрылась из виду, мальчишки остановились, возник какой-то спор. В результате от основной группы отделились двое пацанов постарше. В одном из них я узнал Манои-младшего. Они очень неохотно, медленно побрели к краю обрыва, видимо, подгоняемые насмешками друзей – до меня долетал смех и обрывки фраз. Я так понял, эти двое похвалились особой смелостью, и тем, что не боятся заглянуть в бездну с обрыва. К счастью, все обошлось – полежав несколько секунд на краю, эти двое вернулись к своей стае, а потом, галдя и хохоча, вся ватажка двинулась к деревне.
Выждав, пока утихнут голоса ребят, я вышел из-за деревьев. Мне было интересно. Как-то раньше было всё равно, что там, за обрывом. Бездна и бездна… Ну и Бездна с нею, и так все понятно: шторма, бури, струи и потоки излучения, уничтожающие все, до чего дотягиваются. Я никогда не задумывался – а что там, внизу? Что питает эту разрушительную силу? В чём причина? Мне было тогда лет двенадцать, из возраста почемучки я вроде бы уже вышел, а до вопросов вроде сакраментального «в чём же смысл жизни?» ещё не дорос. Мною руководило незамутненное детское любопытство.
Сухая выжженная земля больно била в пятки, словно мстя любому за свои мучения, за то, что не могла родить никакую жизнь. Я шёл быстро – чтобы не раздумать, не струсить в последний момент. Дойдя до того места, где лежали мальчишки, я рассмеялся: им не хватило смелости заглянуть в Бездну. Сухая корка земли обвалилась, и чётко сохранила отпечаток двух детских тел – за две ладони до обрыва. Они все сделали правильно: наблюдатели стояли слишком далеко, за границей опасной зоны, а марево, поднимающееся из Бездны, искажало картину.
Я лёг на край, и только тогда подумал, что он вполне мог обрушиться, но отступать было поздно. Зажмурившись, выставил голову за край и только тогда рискнул открыть глаза. Ничего такого я не увидел: горячий воздух бил в глаза, ослепляя слезами, а внизу, куда достигал взор, вращалась, хаотически расплёскиваясь, круговерть оранжево-алых потоков.
Смотреть долго было невозможно: горячий ветер жёг лицо и заставлял плакать, не давал вдохнуть. Медленно встав, я побрёл к лесу, и только выйдя за пределы прокажённой земли, услышал странный звук, похожий на змеиное шипение пополам со свистом. Обернувшись, я увидел, как из бездны вылетает огневеющая струя излучения с множеством особенно ярко светившихся боковых «щупалец» – после них на земле остаются чёрные тонкие полосы. Это сгорает сама земля, обращаясь в чёрную жирную золу.
Я почти успел добежать до леса, когда плеть излучения врезалась в землю на обрыве, а потом меня накрыла волна горячего воздуха, сбила с ног и протащила с десяток локтей по земле… Домой я вернулся к вечеру, ободранный и исцарапанный, но живой. И больше никогда не заглядывал в Бездну – чёткое впечатление предупреждения и угрозы надёжно
