а планки получились из двух обструганных веток. Не самый лучший вариант, мне пришлось долго сглаживать кинжалом неровности веток, но все же лучше, чем ничего.
После освобождения из капкана щенок, похоже, мне более или менее доверял. Он перестал отвечать рычанием и оскалом на каждое движение и, закончив зализывать лапу, остался лежать, не пытаясь удрать, как это сделал бы любой дикий зверь на его месте. Пока я перевязывал рану, зубы щенка пару раз щёлкнули в опасной близости от рук, но в последний момент ему удавалось остановиться. Я очень осторожно бинтовал и, понимая, какую боль он терпит, не удивлялся попыткам инстинктов хищника расквитаться с мнимым обидчиком. Все эти действия заняли большую часть дня, Осколок клонился на закат, когда я завязал последний узел.
– Нам надо идти… – это я сказал скорее для себя, чем для щенка, но он поднял морду и посмотрел на меня умным, вполне понимающим взглядом. Попытался встать и упал. Трофей был щенком, и для него оказаться на сутки в таком положении было очень тяжело. Он задрожал, когда я осторожно подсунул под него руки и поднял. И он был очень тяжёлым. Не знаю, как бы мы добирались домой, если б за спиной не прозвучал знакомый голос:
– Так-так, теперь я знаю, кому обязан славой самого удачливого охотника.
Этика охотников не допускала браконьерства в их среде. Дело было даже не в том, что у каждого была своя метка, признак, по которому охотник определял, забирал ли кто посторонний пойманную капканом дичь, даже если взведённый механизм прятали в листве точно так, как это делал хозяин. Ты мог взять чужую добычу, но тогда будь готов к тому, что кто-то возьмёт твою. В прошлом такие шалости приводили к настоящим охотничьим войнам, остановить которые было очень трудно.
Но Кемаль закрыл глаза на мой, скажем честно – не совсем красивый поступок, поскольку знал мотив, отчасти потому, что увидел щенка твари у меня на руках. Как уже говорилось, считалось, что приручить тварь-из-бездны – невозможно.
– Как ты меня нашёл?
– Стихва попросила привести тебя домой. Она удивилась, когда ты неожиданно отказался идти с ней на дальний обрыв, и попросила присмотреть за тобой.
– Она слишком опекает меня… – я не то чтобы был возмущён этим фактом, скорее расстроен.
– Я бы не сказал. Я нашёл твой след ближе к обеду, и тебе очень повезло, что это оказался я, а не Манои. Не понимаю, учился ли ты чему-либо у меня или нет? Ты оставил такой чёткий след, что завтра утром у дома Стихвы собралась бы вся деревня, и весьма возмущённая. Когда я понял, что ты творишь, то принялся заметать следы – в основном твои. Если б не это, я нашёл бы тебя намного раньше.
На протяжении всей речи Кемаля, Трофей лежал у меня на руках неподвижно, но стоило охотнику сделать шаг, как щенок заложил уши, оскалился, и весьма грозно зарычал. Кемаль остановился. По моему совету, он снял с себя
