«Мой показатель не известен никому, кроме Фратано, а с тобой он откровенничать не станет».
Арлес многозначительно рассмеялся: «Помяни мое слово! Твой показатель приближается к тридцати. Не назову точную цифру. Двадцать девять тебя устроит? Или даже тридцать один?»
Глоуэн наконец потерял самообладание. «Неправда! – закричал он и спрыгнул на причал. – Кто тебе рассказывает небылицы? Твоя мамаша?»
Арлес внезапно понял, что не вовремя распустил язык. Он нахохлился, чтобы скрыть замешательство: «Как ты смеешь говорить в таком тоне о моей матери?»
«Ни ты, ни твоя мать не должны ничего знать о моем показателе статуса».
«Почему нет? Мы тоже умеем считать, а твое происхождение зарегистрировано. Точнее говоря, не зарегистрировано».
«Любопытная оговорка», – подумал Глоуэн. Вслух он спросил: «Как понимать последнее замечание?»
Арлес снова догадался, что допустил промах: «А никак. Понимай, как хочешь».
«Странно. Можно подумать, что у тебя есть сведения, никому другому не доступные».
«Перед бесстрашными львами открываются любые сокровенные тайны! Ты даже представить себе не можешь, какие скандальные подробности мне известны! Знаешь ли ты, например, какая престарелая особа пыталась затащить Фогеля Лаверти к себе в постель на прошлой неделе, почти насильно?»
«Не имею представления. И Фогель никак не способствовал попыткам затащить себя в постель?»
«Ни в малейшей степени! Он младше меня – о чем ты говоришь? А еще, например, я мог бы сию минуту назвать некую особу помоложе, у которой скоро будет ребенок, а от кого – пока что не установлено».
Глоуэн отвернулся: «Если ты сюда явился, чтобы выяснить этот вопрос, можешь быть уверен – я тут ни при чем».
Согнувшись пополам, Арлес застонал от смеха: «А у тебя, оказывается, есть чувство юмора! Ничего забавнее я сегодня еще не слышал». Отпрыск Спанчетты поднялся на ноги: «Время бежит. Вместо того, чтобы лакировать лодку, тебе следовало бы вернуться в квартиру, почистить ногти и отрепетировать позы перед зеркалом».
Глоуэн взглянул на пухлые белые пальцы Арлеса: «Мои ногти, надо сказать, будут почище твоих».
Арлес нахмурился и засунул руки в карманы: «Не забывай о манерах, с сегодняшнего дня ситуация изменилась! Если я с тобой заговорю за столом, ты должен отвечать „Да, господин Арлес“ или „Нет, господин Арлес“. Таковы правила хорошего тона. А если у тебя возникнут сомнения по поводу того, как вести себя за столом, бери пример с меня».
«Спасибо, но с ужином я, наверное, как-нибудь справлюсь сам».
«Дело твое», – Арлес развернулся на каблуках и прошествовал по причалу на берег.
Глоуэн смотрел ему вслед, кипя от раздражения. Арлес прошел между двумя героическими статуями, обрамлявшими вход в английский парк Клаттоков и скрылся из виду. Глоуэн размышлял: показатель, равный
