чтоб мусора нашей водкой подавились, – произнёс он и залпом влил в себя всё до капли. Сильно морщась и краснея, он взял у Лёшу бутылку с колой и сделал несколько глотков, – щас мент такой: ыыы… ыыы… – он изобразил удушье, касаясь рукой горла.
Следующий бутылку с колой взял Виталя. В прошлом году он не пил в лагере даже пиво. Приехав сюда в этот раз, он вовсе не собирался следовать указаниям мамы и строить из себя правильного мальчика. Послушание и так уже вылилось в несколько лет затворничества. Глянув на рюмку, он поднёс её к лицу и понюхал. Едкий запах спиртяги вызвал дрожь. Собравшись с духом, Виталя начал пить быстрыми маленькими глотками. На донышке рюмки оставалось ещё немного, когда он отнял её ото рта и жадно припал губами к бутылке с колой.
Лимонад прошёл по кругу через шестерых ребят. Стас пил, запрокидывая назад свою сивую шевелюру, похожую на ту, что носят барды, Антон – мерзко корча лицо. После первой рюмки Виталя влил в себя вторую. После третей он расслабленно подался назад и упёрся локтями о кровать. Бутылка закончилась, и Лёша сбегал на улицу за второй. Только он и Ильнур знали, где находился тайник.
– Виталь, будешь ещё? – спросил Лёша, откручивая крышку.
– Этому хватит уже, – сказал Ильнур. Язык его начинал заплетаться, – у него организм ещё не проспиртованный. Да, Виталь?
– Да, мне хватит, – произнёс Виталя. Хотя, если б Ильнур не сказал этого, то он наверняка пригубил бы ещё.
После выпитого его уже не так сильно напрягало присутствие Антона. Да тот и вовсе молчал, словно тоже стеснялся в собравшийся компании.
– Видели подружку Арины? – спросил Дима, дожидаясь, когда Лёша передаст ему бутылку с колой.
– Такая светленькая что ль? – спросил Ильнур, запив водку.
– Да, она, – Дима описал свободной рукой полуокружность, – жопа у неё классная. Она такая, не толстая… но это. Ну ты понял. Есть за что подержать.
– Ага. Яна её зовут. Прикольная, – сказал Ильнур и передал ему лимонад, – только прыщавая.
– Да это по фигу, – Дима выпил залпом и тут же запил маленьким глотком, – только её, наверно, не трахнешь.
При слове «трахнешь» в опьяневшем сознании Витали всплыл образ Алисы, но он не даже не посмел представить её обнажённой – только её милое лицо и не более.
Когда все рюмки были пусты, Лёша оглядел ребят и спросил:
– Ну чё, идём?
– Идём, – сказал Дима и поднялся с кровати.
На улице почти стемнело, и из-за чёрной полосы леса чуть выглядывал краешек пылающего диска солнца. Лёша отнёс недопитую бутылку куда-то за угол кубрика и, возвращаясь к веранде, невзначай глянул в сторону поля.
– Ээээ, мужик! Чё стоишь? Идём бухать! – кричал он, махая рукой, – ща тёлку тебе подыщим!
Дима шагнул со ступеньки и, засвистев, тоже замахал руками. Чёрный силуэт был едва различим на фоне гаснущего
