среди них действительно были давы. Он очень хорошо знал дона Карера де Морено.
Архиагент подошел к окну и скрестил на груди руки. Печально известные методы инквизиции опирались на низменную страсть и жестокость. Чтобы добиться желаемого, ему придется подыграть трибуну, использовав Аэрин в качестве наживки. Тарлаттус обернулся.
– С ними ведьма. Делай с ней что хочешь, а мне оставь Грандов.
Собеседник поставил стакан на столик.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
Дон Карера расправил плечи и улыбнулся своим мыслям. В его глазах блеснул порочный огонь. Вот он, долгожданный шанс отличиться по службе и получить вожделенное звание!
– Это меняет дело, – он потер подбородок. – Эй, Гордиан! Иди сюда!
В комнату вбежал адъютант, и Тарлаттус прищурился, опознав знакомого. «Окинус? Ты до сих пор наклеиваешь усы?» – мог бы спросить у него архиагент. Когда-то их тренировал дон Родригес, и они ни словом, ни жестом не выдали, что знакомы. Догадывается ли Диего, что за ним следят?
– Передай секретарю, чтобы немедленно составил приказ о розыске.
Трибун повернулся к Тарлаттусу, передавая ему слово.
– В Гадию, Санта-Принс и Сан-Бургос.
Едва Гордиан вышел, как архиагент задал волновавший его вопрос:
– Из допрошенных никто не упомянул рода Урбан или Бетула?
Диего замер.
– Нет, не помню таких.
– Где я могу найти показания?
Тот лишь брезгливо поморщился.
– Все здесь. Смотри, если хочешь.
Его извиняющий тон предупреждал о возможном разочаровании.
Архиагент с протокольным выражением лица отпер сундук, заваленный засаленными и покрытыми грязными пятнами записями. Судя по царящему внутри беспорядку, бумаги собирались для отчетности, а не для ведения расследования. У Тарлаттуса тут же появилось подозрение, что на самом деле Диего не собирался искать дав, а просто выбивал признание. Иным словом пытал ради процесса, а не ради общего блага. Зачем сжигать проклятых или еретиков на запрещенных Собором книгах или грешных ликах, лишаться работы и, что гораздо важнее, удовольствия? Гораздо интереснее заниматься бесконечным поиском ереси.
Убедившись в подозрениях и окончательно раскрыв тайные желания Диего, Тарлаттус почувствовал себя неожиданно прозревшим неофитом, обнаруживший в пристройке храма скотобойню.
– Пожалуй, я и так прошу у тебя слишком много, – заметил Тарлаттус.
Посчитав, что он достиг желаемого, архиагент в спешке покинул роскошные палаты. Окинус доложит дону Родригесу о появлении Тарлаттуса и его целях, а это грозило обернуться самыми неприятными последствиями, например, такими, как поимка давы до того, как он до нее доберется.
Несмотря на сложности, связанные с покупкой лошадей, сейчас перед их экипажем летела свежая четверка вороных, готовая обогнать бурю. Аэрин заметила замену только после остановки,
