приучать к тому же. “Леди Кергвент! – скажут они мне. – Этого требует ваше положение!” А молодая графиня, – продолжала про себя Кейт, забывая о том, что описывает в этой истории саму себя, – молодая графиня, по простоте своей, совершенно к этому не подходит. Ее волнистые волосы переплетены лазурной лентой (Кейт любила высокопарные выражения, в особенности когда поблизости не было Чарли, который всегда над этим смеялся); ее платье сшито из простой кисеи, с дорогой бриллиантовой эгретой2». (Кейт не совсем понимала настоящее значение слова «эгрета», но само слово, как ей казалось, хорошо подходило для описания туалета графини.)
Назидательные разговоры Кейт должны были, по ее мнению, излечить теток от привычки играть в карты по воскресеньям, носить высокие прически и от разных других крайностей. Потом тетки, казалось девочке, должны были ехать с ней в деревню, давать там праздники для школ, раздавать коров лучшим семействам. Будь у Кейт сейчас карандаш, она бы все это нарисовала и показала бы Сильвии, предварительно объяснив той, конечно, какие именно каракули на рисунке означают корову, какие – стол и прочее.
Мистер Вардур, чтобы пресечь возможную болтовню девочки, открыл перед Кейт книгу с рассказами, погрузившись в которую, она наконец успокоилась, замолчала и с удовольствием перелистывала страницы, пока с одной стороны железной дороги не замелькали крыши лондонских домов.
У дебаркадера3 спутников ожидал маленький, но очень симпатичный экипаж. Пока мистер Вардур разбирал поклажу, явившийся с приподнятой над головой шляпой служитель открыл перед Кейт дверцу и пригласил ее садиться. Кейт немного разочаровалась: ей случилось видеть однажды карету, запряженную четверкой лошадей, поэтому двуколка4, присланная за ней, неприятно поразила девочку. Впрочем, это событие могло лишь прибавить пару глав к сочиняемой ею истории, в которую она настолько углубилась, что мистеру Вардуру едва удалось заставить ее обратить внимание на здание Парламента, на башни Вестминстерского аббатства и на Темзу, через которую они проезжали по мосту.
Когда экипаж въехал в более широкие и многолюдные улицы, Кейт наконец завершила описание всех лиц своей истории и начала поглядывать по сторонам, не видя, впрочем, ничего, кроме больших темных каменных домов. У дверей одного из них вскоре и остановился экипаж.
– Здесь, папа? – спросила Кейт, вдруг замирая от страха.
– Да, это Брутон-стрит! – ответил мистер Вардур и с грустью посмотрел на приемную дочь, пока лакей отворял дверцу. Кейт крепко схватилась за его руку.
Что бы там ни представлялось ей в фантазиях, но теперь она снова сделалась настоящей Кейт – маленькой и робкой. Девочка потеснее прижалась к мистеру Вардуру, когда шедший перед ними по лестнице лакей, открыв дверь, доложил: «Графиня Кергвент и мистер Вардур!»
Две сидевшие в комнате леди встали и направились к гостям. Кейт чувствовала их поцелуи, слышала
Эгре́та, или эгре́т (франц.
Дебарка́дер – крытая платформа.
Двуко́лка – двухколесная повозка, в которую запрягают одну лошадь.
