поэтому отправился сразу же туда. По случайности, я оказался возле лавки, где живёт Иноэ-сан, она меня заметила и сама отвела сюда. Я сказал управляющему только имя, а фамилию побоялся, поэтому он дал мне свою. Позже я узнал, что Иноэ-сан так же взяла к себе Текеро-тян и удочерила.
– А я думал, что Текеро-тян дочь Иноэ-сан, – удивился я.
– Я вроде как приёмный сын Миуры-сан, но, во избежание путаницы, часто прошу называть меня по имени.
– Тогда можно вас называть Хидзуока-сан? – Спросил я.
– Если так хочешь. Только не нужно добавлять «сан» после имени. Я не против, если ты будешь обращаться ко мне не так официально. Всё-таки мы все в одной лодке, да и я не намного старше тебя.
– Почему мы в одной лодке? – не понял я.
– Есть такое выражение, – пояснил Хидзуока. – Так говорят, когда люди оказываются в одних и тех же условиях.
– Ааа… Кажется, я понял… – протянул я.
Мы снова замолчали и приступили к еде. После позднего обеда мы убрались на столе и спустились в лавку вдвоём. Миура-сан работал один и, похоже, был доволен тем, что мы освободились. Он тут же поручил нам разную работу, и мы занялись делом. В лавку с самого нашего прихода никто даже не заглядывал, было тихо и спокойно, как вдруг у входа звякнул колокольчик и раздался глухой звук, будто что-то бросили на пол. Я решил, что это должно быть посетитель что-то уронил, поэтому направился встречать клиента, но вывернув из-за стеллажа, стоявшего прямо возле выхода, я на несколько секунд остолбенел. Я не мог поверить в то, что увидел. Вернее, не хотел верить.
– Казума! – только и смог выкрикнуть я и бросился к окровавленному другу, лежащему на пороге.
На мой крик прибежали Хидзуока и управляющий и тут же начали принимать меры.
– Хидзуока, – распоряжался Миура-сан, подхватив Казуму на руки, – временно закрой лавку, отмой порог от крови, после займись клиентами, если появятся. Ёичи, пойдём со мной, поможешь.
Меня колотило, ноги подкашивались, но, всё же, я нашёл в себе силы пойти за управляющим. Казума лежал на его руках без сознания. Я не мог поверить, что кто-то мог так навредить моему другу. В голове стоял лишь один вопрос: неужели кто-то догадался, что у Казумы сиреневые глаза? Но это было невозможно, ведь даже я не заметил этого из-за линз. Сердце почему-то сильно сжималось, когда я видел истекавшую кровью руку Казумы, неестественно вывернутую и болтавшуюся на ходу. Я никогда не испытывал подобных чувств, даже при виде собственных ран от побоев.
Когда мы проходили мимо комнаты в европейском стиле, Миура-сан сказал мне:
– Принеси в комнату Казумы аптечку, она здесь в шкафу, белая коробочка с лекарствами и бинтами.
Я побежал искать аптечку, а управляющий тем временем принёс Казуму в его комнату и положил на соломенное покрытие для пола – татами5. Я прибежал с аптечкой в руках и, тяжело дыша, произнёс «Вот…».
Татами – мат для покрытия пола в японском доме. Размер всегда 0,9 на 1,8 метров, а толщина 6 сантиметров. Квартиры строятся всегда с расчётом на то, чтобы в комнате можно было выложить определённое количество татами.
