моем ненависть или злобу к моим врагам. Ей-богу, нет! Как можно в сердце хранить гнусные страсти, отравляющие все существование! Посердишься и забудешь. Только на одно обстоятельство я должен обратить внимание моих читателей, потому что оно имеет неразрывную связь с теперешним моим сочинением.
По долгу журналиста, литератора и современника я подвержен горькой обязанности говорить о смерти людей, снискавших уважение или любовь и благодарность соотечественников своими заслугами или литературными трудами. По моему положению в свете я знал и знаю лично бóльшую часть замечательных лиц в России и, кого знал, о тех говорю от своего лица, приводя иногда речи или необыкновенные случаи из их жизни, мною от них слышанные. Из этого мои благоприятели, мои любезные дон Базилии, умели выковать металл и вылить из него противу меня пули, которые, однако ж, не попадают в цель. Некоторые очень искусно дают знать, особенно по случаю моей биографической статьи об И. А. Крылове137, что будто я хвастаю дружбою с знаменитостями после их смерти138, когда эти знаменитости меня и знать не хотели!!! Ловко, да не умно и не удачно! Мы живем посреди современных свидетелей, и к следующим томам моих «Воспоминаний» я приложу снимки с писем ко мне многих знаменитостей для доказательства, в каких я находился с ними сношениях139. Предварительно скажу, что я никогда не хвастал ничьею дружбой и никакими связями, никогда этим не гордился и не буду хвастать и гордиться. Никогда в жизни я ничего не искал, никому и никогда не навязывался, не обивал ничьих порогов и не задыхался в атмосфере передних. Почитаю себя счастливым и радуюсь в глубине души, что многие значительные люди оказывали и оказывают ко мне благосклонное внимание, и за это питаю к ним искреннюю, сердечную благодарность; но чтоб я хвастал или гордился знакомством или связью с каким-нибудь, хотя самым даровитым, русским писателем, этого не бывало и не будет! В столкновении и в связи я был со всеми ими как литератор и журналист, но в дружбе был только с двумя, и то не как с литераторами, а как с людьми, – именно: с покойным А. С. Грибоедовым, бессмертным творцом «Горя от ума», и с Н. И. Гречем140. Я столько же любил бы и уважал их, если б они вовсе не были писателями. Талант без сердца – машина! Дружбою с покойным И. А. Крыловым я не хвастал, потому что никогда даже не искал этой дружбы, а был с ним хорошо знаком и прежде часто видывал его. Как журналисту, не принадлежащему ни к какой партии, мне даже невозможно было искать дружбы литераторов, а что многим из них я был нужен, это не подлежит ни малейшему сомнению и ясно по ходу дела. Были литераторы, искренно мне преданные, но они уже в могиле… и я не трону их и не вспомню о их ко мне приверженности! Есть, может быть, и теперь литераторы, которые знают меня… и я больше не требую. Но чтоб я хвастал дружбою Крылова, Пушкина или кого бы то ни было!!! Ах, боже мой, как вы мало знаете меня, любезные мои дон Базилии, если в самом деле верите этому, а не выдумываете! Я горжусь только одним в свете, а именно моими врагами. Если б они не были моими литературными врагами, я бы
Речь идет о статье Булгарина «Воспоминания об Иване Андреевиче Крылове и беглый взгляд на характеристику его сочинений» (Северная пчела. 1845. № 8, 9. 11, 12 янв.), в которой Булгарин приводил биографические сведения, сообщенные ему Крыловым, и вел рассказ о нем как его близкий знакомый. См. эту статью, републикуемую в настоящем издании, и примечания к ней.
Одним из первых упрекнул в этом Булгарина А. Ф. Воейков в статье «О знакомстве издателя “Лондонского трутня (The London Drone)” со знаменитыми покойниками после их кончины» (Славянин. 1828. № 39. С. 512–514. Подп.: Глотовский), речь в которой шла о Наполеоне и Н. М. Карамзине. Булгарин имеет в виду напечатанные в 1845 г. в «Москвитянине» (№ 2. С. 87) эпиграммы П. А. Вяземского «К усопшим льнет, как червь, Фиглярин неотвязный…» и Н. П. [Н. Ф. Павлова] «Что ты несешь на мертвых небылицу…». После выхода в свет первых двух частей «Воспоминаний» Булгарин писал: «“Воспоминания” Ф. Б. вышли в декабре 1845 и январе 1846, а журналы до сих пор, в мае, все пережевывают их и никак не могут проглотить. Наконец изобрели противники Ф. Б.
Булгарин не сдержал своего обещания, потому что «Воспоминания» не были доведены до периода его литературной деятельности и знакомства со «знаменитостями». В статье, посвященной выходу «Воспоминаний» (Северная пчела. 1845. № 277. 8 дек.), он писал, что, в отличие от журнальной публикации, «в отдельно напечатанных экземплярах есть и будут особые
Об отношениях Булгарина с Н. И. Гречем и А. С. Грибоедовым см. во включенных в настоящее издание воспоминаниях Булгарина о них и комментариях к ним.
