как злая мачеха заставляла Золушку разбирать чечевицу?
– Там были белые голубки и мохноногие турманы, – поправил Аристов. – Не спорьте, у меня внуки в том возрасте, когда нужно читать сказки.
– Ничего не имею против, – легко согласилась Маша. – Мышей я не очень люблю.
6.
Снова оказавшись в своей каюте, Маша первым долгом решила успокоиться и привести мысли в порядок. По ее расчетам выходило, что Фазылов провозится с подготовкой спасательного корабля еще минут сорок. За это время она должна была понять, что произошло с исследовательской станцией и, самое важное, – как спасти людей. В случае успеха во всей своей лепоте вставала задача не менее сложная: убедить главкора Вараксина и его суровых сподвижников воспринять ее доводы всерьез и прислушаться к ним. Здесь у Маши уже был какой-никакой опыт, наработанные методики, от угрозы санкциями со стороны Тезауруса до хорошей женской истерики.
Как говорил профессор Лапшин, для решения задачи энигмастеру нужны лишь замкнутое пространство и неглупый собеседник. В конце концов, нашему мозгу, рассуждал профессор, не привыкать к замкнутым пространствам, имея в виду череп. Посему, если рассматривать особу энигмастера в качестве персонификации мыслительного процесса, необходимо воспроизвести те условия, в каких означенный процесс давно и эффективно по обычаю своему протекает. Творческие же личности, любящие рефлексировать на свежем воздухе, на ходу, на бегу, вплавь, в алкогольном дурмане, совершенно не в счет. Возникающие в их мозгах информационные поводы к настоящему, добротному мышлению имеют касательство весьма отдаленное. Вот так, юные мои друзья.
Должно быть, поэтому все Машины детские затеи, повергавшие в трепет родных и близких, а если повезет – то и дальних, рождались в чулане отеческого дома, в компании блуждающего кота Ивана, который собеседником был неважным, но зато слушателем преотменнейшим.
Маша на скорую руку организовала личное замкнутое пространство. Растолкала по углам два кресла и столик, стащила с дивана покрывало и бросила на пол, где и устроилась в позе лотоса. Поднесла указательные пальцы обеих рук к кончику носа и тихонько, на одной ноте, запела одну из своих настроечных мантр:
– Я самая у-у-умная… У меня все полу-у-учится…
Добавить, что ко всему она еще и самая красивая, Маша, разумеется, не упустила.
За этим занятием ее и застал оператор Витя Гуляев, который предварительно трижды постучался, а потом, обеспокоившись, вторгся в каюту без приглашения.
– Маша, с тобой все хорошо? – спросил он деликатно.
– Все прекра-а-асно… – прогнусавила Маша в зажатый нос. – Все замеча-а-ательно…
Она встряхнула черными локонами, как лошадка гривой, распутала конечности и села поудобнее.
– Хорошо, что ты пришел, – энергично сказала Маша. – Мне нужен кто-то, кто будет слушать и подавать осмысленные реплики. Я бы обратилась за помощью к коллегам, но все они, как это и случается в минуты острой необходимости,
