по ним. Много времени это не займет. А потом позвоню тебе. Ты меня расстроил. Я думал, что у тебя фантазия работает гораздо лучше.
– Есть бумага и ручка? – спросил я, не обращая внимания на ворчание собеседника.
– Посмотри под сиденьем, там должен быть блокнот.
Я написал адреса и передал криво выдранный листок Сноу.
– Спасибо тебе огромное, – в очередной раз за день вырвались из меня слова благодарности. – Если бы не ты, меня бы, возможно, не было сейчас в живых.
– Прекрати, – отмахнулся тот. – Это всё глупости.
– Сколько ещё ехать?
– Около тридцати минут, если не будем сбрасывать скорость.
Я украдкой посмотрел на спидометр и, испугавшись, опять увидел там трехзначную цифру.
– Тогда погнали, – нехотя согласился я.
– Сейчас включим музыку, и я покажу тебе, на что способна моя железная малышка! – рука Барри в один момент дотянулась до магнитолы, и из колонок машины с громкостью взрыва гранаты загромыхал тяжелый рок с грамотно выстроенными барабанами и басами в эквалайзере.
Сноу что-то крикнул мне сквозь оглушающе громкую музыку с растянутой до ушей улыбкой, но я его так и не расслышал. Однако это ничего не изменило. Через пару секунд парень вдавил педаль газа ещё сильнее, и я впервые в жизни почувствовал себя космонавтом, всеми силами боровшимся с тошнотой и лапшой быстрого приготовления, которая так и норовила выбраться из моего пищевода.
Уши заложило от громкой музыки, а от прыжков «хонды» по неровностям трассы меня и вовсе чуть не выворачивало наизнанку. Но мне всё это нравилось. Потому что на мгновение я сумел позабыть обо всём, что тревожило мою душу, и сейчас просто отдыхал, слившись в единое целое с красивым соло на электрогитаре под бой ритмичных барабанов.
Кажется, я даже был счастлив, если не считать тошноты.
Изабелл Мэри Санчес, недолго думая, спряталась в подвале многоэтажного дома. Как ей казалось, это было единственное безопасное место, где её не могли обнаружить те, кто вел на неё охоту. И в какой-то степени она оказалась права: в подвале бы никто не посмел её побеспокоить и спросить, чем она занимается, в отличие от других мест, где её просто не оставляли в покое. Она не любила глупые вопросы и больше всего ценила тишину. Тишина означала одиночество, а значит, и отсутствие личностей, которые могут посчитать своим долгом вмешаться в её личные дела. Изабелл по своей природе не любила людей и большие шумные компании. И всё потому, что она не понимала их, а они её. В ней это было заложено ещё с детства, и поэтому девушка вела затворнический стиль жизни, не имея ни друзей, ни подруг, то есть никого из близких людей, с кем бы могла поговорить и решить свои проблемы. Иззи считала это правильным, так как никто не должен был знать, что знала она. Для неё эти знания были допустимы, для других – смертельны, как граната без чеки в руках глупой обезьяны. И именно из-за них она должна была держаться подальше от простого народа, дабы защитить их от самой
