может быть, они и выбрали Митьку в качестве «жертвы», именно для того, чтобы поставить его, Петровича, на место.
Иван, услышав от него новость, понимающе кивнул: «Нашли, мерзавцы, виноватого – Митеньку». Он позвонил знакомому и договорился, чтобы тот подбросит Петровича поближе к дому. И через час тот трясся в старенькой машине – автолавке, развозившей столичный хлеб по деревням.
Потом снова стоял на трассе. И снова дальнобойщик, но теперь худой, небритый, неразговорчивый, довез его до поворота к родной деревне.
До дома оставалось километров пять. Конечно, он мог бы снова подождать попутку. Но октябрьский день был так пронзительно красив, что Петрович решил посвятить остаток пути ему.
Солнце только начинало склоняться к закату. Лучи пронзали поредевшие золотистые верхушки берез и красноватые ветки клена. Мир наполняло такое состояние умиротворения, которое возможно только в это время года. Прозрачный воздух замер. Холодеющий воздух обострял все цвета. Пронзительная синева неба казалась затвердевшей в своей неподвижности.
Полная тишина. Лишь золотистый ковер из листьев шуршал под его ногами.
Дышать прозрачным воздухом было удивительно легко. Петрович часто останавливался, любуясь осенним лесом. Лучи заходящего солнца, коснувшись горизонта, легли у его ног, словно дорожка, которая отведет его в другой мир, мир гармонии и совершенства…. Мир, который суетливые, тщеславные люди, не заслужили.
Хотелось остановить время, и навсегда остаться в этом совершенном по красоте месте.
Прогулка задержала его, и он подошел к своему дому уже в сумерках. Светились окна кухни. Он зашел тихонько. Надежда сидела у окна и ждала его. Он видел ее со спины, знакомые непослушные пряди спустились на воротничок халата. Изгиб полного плеча. Сейчас, когда не было видно ее лица, украшенного морщинками – неизбежная дань возрасту, она казалась загадочно прекрасной. Как тогда в первую встречу. Словно не было почти тридцати лет совместной жизни
Теперь, когда они остались вдвоем, их отношения все больше напоминали первый год брака, когда они принадлежали только друг другу.
Увидев мужа, Надежда печально улыбнулась и сказала: «Что делать будем??»
Перекусив наскоро, Петрович отправился к домой напарнику. Именно он задержал Митьку накануне.
Его большой и старый дом, крепко сколоченный, оставлял впечатление незаселенного – занавесок на окнах не было, двор пустой. Не хватало женской руки.
Увидев Петровича, напарник смущенно отвел взгляд. Он чувствовал себя виноватым. Но от разговора уйти было невозможно.
Серега рассказал, что после того, как Петрович уехал в отдел прибыли два милиционеры из области. Зашли к Николе и пробыли у него довольно долго. А потом вместе с Серегой поехали в Митькин дом. Там его не было. И они колесили по проселку, пока не нашли его у приятеля – Рыжего Сашки, главного поселкового алкоголика, когда-то выселенного
