приказ. Тильда падает передо мной на колени.
– Как только я скажу, ныряй в воду – шанс уйти живой. Слышишь? – шепчет она мне в ухо.
– Оставь ее, слепышка. Она моя. Моя сладкая девочка, иди ко мне. Я дам тебе всё, что ты хочешь…
– Тильда, я не оставлю тебя. Я…
– Мне он ничего не сделает, слышишь? Я приказываю тебе! Гертруда!
Она первый раз называет мое полное имя. На секунду я даже прихожу в себя.
– Я приказываю тебе!! Давай!
И сразу происходит несколько событий. Поскольку я в них не участвую – так и не нахожу в себе сил послушаться Тильду, мне достается роль немого свидетеля. И я с ней вполне справляюсь – сижу у стены и ничего не делаю.
С белым как мел лицом, моя подруга поднимается во весь рост и срывает очки. Стоит безмолвие. И в тишине я вижу, как у мужчины искажается лицо. Он прижимает руки к голове. Под носом вспухает черная точка и начинает медленное движение вниз.
– Плохая девочка… Ты же не думаешь, что сможешь, – рычит он.
Тильда, не прерывая контакта, приседает и начинает шарить руками. Нащупывает мою ногу и тянет. Один мощный рывок – и меня ждет холодная ванна.
– Я не…, – сопротивляюсь я.
– Слепая дура. Не хотел тебя трогать…
Пригнувшись, Акулий брат идет прямо на нас. Его широкая ухмылка обнажает острые зубы. Где-то на задворках меня проносится шальная мысль: вот удивится эМэЛ, когда его начнут жрать заживо.
– Герти!!
Тильда накрывает меня своим телом. Ее отчаянный крик взрывает воду. Нас отделяет от Акульего брата несколько шагов, когда из озера – в том месте, куда должна была упасть я – подлетает гибкое тело. Небесная лента вычленяет из темноты серебристую чешую, покрывающую женскую фигуру. Волосы изумрудным облаком вспыхивают в блеклом свете. Волна с шипением накрывает доски, пеной оседает у бортов. На секунду изящная фигурка словно зависает в воздухе, потом маленькие ножки беззвучно ступают на палубу.
Я вижу серебряный ураган, который проносится мимо (так мне кажется) Акульего брата. Он останавливается, словно натыкаясь лбом на невидимую преграду. Прямо у меня на глазах ткань на его брюках ползет в стороны, выпуская фонтан крови. Ее так много – она успевает вытечь за считанные секунды.
Акулий брат открывает рот, но из него не выходит ни звука. Он шагает вперед, и я снова вижу, как расходится кожа на его груди и животе. Оттуда, из темного нутра ползет серая лента. Некоторое время он держит ее руками, но она вываливается к его ногам. Туда же – в липкое кровавое месиво он опускается сначала на колени, потом падает лицом вниз.
Я слышу слабый смешок и поднимаю глаза. На возвышении, напоминающем стол, сидит русалка. Тонкое лицо в обрамлении фосфора волос, немыслимо огромные глаза, гибкая фигура, словно в платье затянутая в чешую. Изящная ножка качается, то ли отбивая ритм, то ли выражая удовольствие. Она улыбается – сначала невидимая нить дергает в сторону один угол рта, потом другой и машет мне рукой с длинными пальцами, увенчанными стальными
