это и вправду довольно мерзко, – поморщился он. – Вот вам еще одно доказательство того, что Кодекс ограничивает нашу свободу. Григореи – великие бунтари своего времени.
– А это кто такой?… – Самаэль подошел к нерукотворному изваянию, похожему на гигантскую летучую мышь в спячке, только головою вверх. Он сидел, обернув себя кожистыми крыльями. Поверхность остова была бурая, пористая, бугристая, словно облитая остывшей магмой… – Хаулиэль! Наш древний друг! – с радостным узнаванием воскликнул он. – Ну здравствуй, здравствуй, первый повелитель мертвых! И чем же ты провинился перед своим приемником? Это ты его сжег? – спросил он с усмешкой у Азраила.
– Нет, Самаэль, не я! Это ты его обрек, Прародитель Пороков! – с ненавистью глядя в его глаза, произнес бывший правитель Чистилища. – Я предложил ему покинуть Старый Ад и помогать мне в Арконе. Но Хаулиэль ответил, что он не верит в мой метод очищения душ от скверны путем просветления. По его глубокому убеждению, любое разумное существо, человек он или ангел, обязан знать, что ему придется ответить за свои прегрешения. Каждый должен помнить о Страшном Суде, ибо только страх возмездия удерживает души от грехопадения. Себя Хаулиэль считал служителем добра. В своих глазах он был Небесный Судия и грозный, неумолимый Каратель. С присущей ему горячностью он говорил, что до конца отпущенного ему срока он будет вгрызаться в нечестивых и карать, карать их беспощадно, пока не превратит их в пепел! Хаулиэль мечтал, что с помощью незатухающего ангельского пламени он навсегда уничтожит пороки людей и ангелов.
«И если уж Геенне Огненной суждено стать прахом, то и я навсегда останусь в ее недрах!» – сказал мне тогда Хаулиэль.
Это ты, Самаэль, испугавшись фанатизма, с которым демонический херувим сжигал изобретенные тобой грехи, убедил тогда Михаила убрать его из суда над мертвыми. Признавайся, это ты предложил назначить на освободившуюся должность мою «гуманную» кандидатуру? – с кипящим гневом спросил он ангела в маске.
Но тот его не слушал.
– Все еще теплый? – удивился он, проведя рукой по крылу Хаулиэля.
Азраил напрягся. Раньше он был уверен, что Император Грехов не догадается, куда спрятан тот каленый хлыст. Сам бы он и под пыткой не выдал богоборцу, где ангельский огонь. Когда Ад остывал, владыка Геенны понял, что сам он тоже коченеет вместе с ним… Тогда он вложил плеть с магическим пламенем в собственное сердце. То ли хотел спрятать великое оружие и сберечь его тайну, то ли хотел предотвратить собственную смерть…
– Хоть он и был дитя божественного огня, это его не спасло, – словно читая мысли архангела, проговорил Самаэль.
С этими словами он с размаху ударил тяжелым молотом, который он подобрал в пыточном помещении, по окаменевшим крыльям Хаулиэля. Остался белесый след на бурой поверхности, но изваяние выстояло.
– Братья! – внезапно обратился Азраил к эйтранам. – Неужели вы думаете, что Сатанаилу хватит сил, чтобы создать
