не выяснили, да и копали-то не глубоко.
Ночь. Мост. Нехорошее место. Ведь неоднократно предупреждали, что молодым студенткам следует избегать ночных прогулок по нехорошим местам… Изнасилование и удушение…
Изнасилование…
За это ему было стыдно.
Он ведь хотел, чтобы по любви было, и долго в любви объяснялся. Ему и вправду с девушками непросто было. Поэтому и признание свое готовил тщательно. Подбирал слова, писал речь и переписывал, сжигая листы над огоньком зажигалки. Занимались легко.
Сгорали.
И с ними мысли о матери, которая не одобрила бы такого греховного поведения. Наверняка наложила бы епитимью… и на Анну тоже.
Бесовка. Соблазнительница… В конце концов, он и сам себя уверил, что не виновен. Его соблазнили.
Короткими юбками, сарафанами своими летящими, вроде и длинными, но соблазнительными, блузочками белыми, и взглядами, словами… самим своим существованием.
– Значит, вы расстались.
– Да…
Она выслушала признание. И нахмурилась. Анна редко хмурилась, и потому его неприятно удивила эта гримаса. Он ждал… а и вправду, чего?
Радости? Счастья? Улыбки и робкого ответного чувства? Он ведь не сомневался, что оно есть, но…
– Прости, – сказала Анна и коснулась его щеки. – Мне… Наверное, мне следовало раньше понять, но мне было так хорошо рядом с тобой, так спокойно, что я… Ты на моего брата похож. И да, наверное, я тебя тоже люблю, но исключительно как брата. Мне очень жаль.
Ей и вправду было жаль.
Наверное.
А он испытывал боль. И ярость. И желание ударить ее… И, пытаясь совладать с собой, он сбежал. Скрывался. Прятался два дня, а на третий Анна его нашла, сказав:
– Ты ведешь себя странно. Меня это беспокоит.
А он вдруг четко осознал, что не позволит ей уйти. Нет, тогда не было мыслей об убийстве, не было вообще никаких мыслей, лишь противоестественное желание, совладать с которым у него не получалось.
– Вы расстались и больше ее не видели? – уточнил опер, позевывая. Ручку он не выпустил, сунул в ухо и ковырялся в нем.
– Мы не расстались. И виделись. Сессия же шла. Экзамены. А мы в одной группе, и было бы сложно не видеть ее.
Невозможно.
– Потом сессия закончилась. И я решил, что Анна уехала… отдыхать… и мало ли…
Опер кивнул и губу прикусил, верно, раздумывая, о чем еще спросить.
– С кем она встречалась, знаете?
– С Васькой…
Тогда он понадеялся, что Ваську посадят. Не вышло.
Чем дальше, тем более дурацкой выглядела вся эта затея. Стас притворился спящим, хотя подозревал, что притворство его никого не обманет.
Маргоша поглядывает искоса, мол, все-то знаю, все вижу, но цени мое благородство – позволяю тебе отдыхать… ну, или в себя прийти.
Маргоша ничуть не изменилась. Все та же стерва в толстом слое шоколада.
