в две руки язык. Удар был точен. Прямо в место, где прикрепляются крылья к спине. И прилип намертво. Пчела, отчаянно и гневно жужжа, пыталась перевернуться и вонзить своё громадное жало в эту клейкую массу, но безуспешно. Язык, длинною раза в три больше самой жабы, лихо свернулся и уволок беспомощную пчелу в распахнутый зев. Жаба удовлетворённо глотнула и прыгнула в сторону от тропы. На месте, где лежала она, осталась лишь примятая трава и небольшая лужица. Кинта присела около неё, вытащила из рюкзака какую-то склянку и осторожно собрала немного этой жидкости оттуда.
– Нам повезло. Это очень сильный яд. Может пригодиться. Ну что, идём?
Путь свободен. Только в лужу не вступите!
Игорь и я предпочли не задавать лишних вопросов. Местной жительнице виднее. Обойдя лужу стороной, мы пошли дальше. Не прошло и пяти минут, как джунгли кончились, и перед нами открылся простор океана. Погода была чудесна, дул лёгкий ветерок. Волны катились плавно, одна за другой, медленно накатываясь и с шёпотом сожаления покидая приглянувшийся им красный песок береговой полосы, крутой дугой уходившей куда-то вправо. Вдоль берега пошли и мы. Прошли ещё минут десять. Наконец, перед нами из-за поворота появился обрывистый утёс, будто выросший прямо из океана. Утёс являлся частью высокого, старого, спящего вулкана, вершина которого утопала в тропической зелени. В основании утёса и находилась та самая пещера – мой родной дом.
Глава 3. Пещера
Чёрный зев пещеры зиял перед нами, но, чтобы подойти к нему, пришлось
карабкаться по многочисленным, беспорядочно наваленным валунам и обломкам скальных пород. Некоторые из них вросли глубоко в песок, другие явно недавно кантовали – узкая полоска присохших водорослей, как косой шрам многолетних приливов, пролегала не вровень с землёй. У самой пещеры валялась огромная, метра два в диаметре, погнутая, со следами глубоких вмятин, стальная тарелка. Рваные, расплавленные края напоминали собой вскрытую крышку консервной банки. Рядом, притулился сварочный аппарат, с помощью которого и был открыт спустя много лет вход в дом детства. То, что это дом, я не помнил зрительно, но запах сырости и чего-то ещё будил неясные воспоминания.
– Чем это пахнет? – тихонько спросил у Игоря, но ответила мне Кинта:
– Навозом летучих мышей.
Невольно отшатнулся – не люблю этих тварей, хотя и видел только на картинках, да в кино. Может это воспоминания? Хотя нет, мама рассказывала, что мышей выгнали из пещеры ещё до нашего затворничества здесь. Думаю, меня всегда пугала их мордочка, так похожая на человеческую, только искаженную в гримасе.
– Не бойся, Наум, их здесь нет. – поспешил успокоить меня Игорь: – Они, как и все дикие животные, не пережили радиации.
«Вот и хорошо» – подумал я про себя. А то бы летали тут.
За три года, пока светило Зелёное Солнце, весь животный мир на суше вымер. На поверхности буйствовала растительность. И насекомые. Пока люди и небольшая
