Надежда – дочь предводителя дворянства – высокого дородного красавца Георгия.
Николай – тоже не из бедных.
Под утро, когда приглашенные разъехались, молодые встали перед образами и долго-долго молились.
Днем их ждет поездка в далекую, долгожданную Италию и Грецию. Затем – таинственный остров Родос. Все, как хотелось любимой.
После возвращения, Николай закончит Духовную Академию и будет священником.
Надежда – университет, и станет духовным писателем.
************
И все-таки, мой читатель, раскаты революции десятилетиями звенели по России. Еще не было никакой связи с другими странами.
Надежда жила в хроническом безденежье. Уже умер муж. Она часто прихварывала. Сын взрослел и отдалялся. Несчастная, обреченно бродила по огромной квартире, спотыкаясь о мебель, ковры и диваны. Спасал писательский труд.
А в далекой Аляске отцы Игнатий и Сергий образовали миссионерское братство. Издали много книг. Приобрели известность. Через двадцать лет после знакомства, отец Игнатий, став игуменом, потерял друга и брата во Христе и продолжал начатое сам.
В один из осенних, мягких вечеров, когда помыслы и порывы души устремляются к возвышенно-прекрасному, все умиротворяется в природе и в человеческой душе, он получил бандероль из любимой России.
Там началась перестройка, и он уже много раз был в этой стране, где у него имелось хорошо налаженное дело по изданию и распространению православной литературы. Поэтому переписка стала большой и обширной. Не спеша вскрыл бандероль, прочитал письмо. Обращалась неизвестная писательница Надежда и просила переиздать ее книги. Сейчас ему некогда все это читать… Впрочем… В ее городе находится местно чтимая святая, материал о которой он все никак не соберет. Может, Надежда и поможет ему в этом? И он ответил ей, также обратившись с просьбой. Открытка была прекрасной. В ней он очень деликатно просил об одолжении. И она решила постараться для обожаемого подвижника во что бы то ни стало.
Осень входила в свои права. Непрошено забиралась вовнутрь. Ее душа таяла, перерождалась, обновлялась. Воздух трепетал и пился. Хотелось надеяться и верить. И писательница верила, что ей помогут.
Не выдержав, позвонила, решив узнать его мнение о ее книгах. Но он уходил от обсуждения вопроса и просил выслать ему новые данные о святой.
Надежда обиделась, высказав нечто резкое. Видимо, обиделся и игумен Игнатий?
Наконец, выбрав время, он внимательно прочитал ее рассказы. Наверное, они ему понравились. «Но подойдут ли для журнала? Объяснять ей он ничего не будет. К чему? Однако… сбрасывать их со счета тоже не стоит. Может, когда-то она станет известной или, за неимением необходимого материала, придется использовать и ее. Нет-нет. С серьезными объяснениями следует подождать, подождать…».
Какая-то серая полоса прошла по лицу игумена. Мысли его путались. Чувства были необъяснимы. И вспомнилось ему то время, когда
