Боюсь, что только скрежет истории. Оглушительно гулкий и обескураживающий своей абсолютной молчаливостью.
В Эрмитаже Зарёв долго стоял у своей любимой картины, одной из главных сокровищ этого музея: «Юдифь» итальянского художника Барбарелли Джорджо. Великий мастер не подписывал свои работы, оттого ценность этой картины, признанной экспертами подлинной и принадлежавшей кисти Джорджо, выросла до уровня работ Рафаэля. Но не цена и не история так привлекали Николая. Каждый раз, подходя к ней, он поражался тому, насколько поэтично была изображена Юдифь – храбрая дева, что соблазнила жестокого полководца Олоферна, посланного Царем Вавилонским, дабы исполнить кровавую месть и стереть с лица земли целые народы. Дева убила его, отсекла голову и с триумфом вернулась домой. На картине она стояла в легких алых одеждах, опираясь одной рукой на меч, скрывающийся за ней. Босой ногой она стоит на отрубленной голове поверженного врага, лицо которого выражает глубокий сон. Никакой крови, отвращения. Голова даже теряется на фоне земли. Всё это наполнено гармонией и спокойствием. Юдифь смотрит на эту голову как на малое расшалившееся дитя, взглядом снисходительного учителя, понимающего, какие желание и заботы влекут его подопечного. «Потому что красота её пленила душу его, – меч прошел по шее его!» Будто всё так и должно было произойти.
О чем думал непобедимый Олоферн, когда решил покорить эту девушку? Как она растопила его стальное сердце, вновь сделав мягким, податливым и таким нестерпимо горячим? И ее рука не дрогнула. Она убила того, кто доверился ей, встал на колени и мечтал о ее внимании и ласковых прикосновениях. Взмах мечом и голова с плеч. И смотрит как на мальчишку со двора. Любила ли она хоть раз в своей жизни после этого?
В любом случае, это лишь легенда. В истории все было гораздо проще: все цели карательного похода были достигнуты. Вот и всё, что еще добавить к этому?
После музея поэт долго стоял на Дворцовой набережной и смотрел на город. Перед прощанием в хостеле Цвет спросил Николая:
– Ты не надумал переехать?
От его привычной праздности не осталось ни следа. На смену юмору пришло чувство глубокой привязанности. Он смотрел так, будто они прощались навсегда.
– Это для тебя так важно? – с холодной серьезностью спросил Зарёв, смотря на друга сверху вниз.
– Да.
На самом деле даже лучшие друзья, бок о бок прошедшие сотни километров и пережившие ни один десяток приключений, редко когда по-настоящему искренни друг с другом. Для этого нужно буквально обнажить душу, ни за чем не прятаться, быть одетым только в свет божественного провидения. Мало когда мы на это способны. Да и нелегко принимать правду о человеке из уст его самого, ведь это всегда ответственность. Сколько тайн сможет выдержать сердце?
– Я постараюсь. Сейчас же знаешь, дома есть дела. Но я постараюсь в следующем году. Дождись, ладно?
Тень
