истории о Перикле или Колумбе – просто для того, чтобы заполнить пробелы биографии до того, как герои прославились. Однако было несколько обстоятельств, действительность которых не вызывала сомнений: так остатки моста безошибочно указывают расположение арок, – а еще через минуту страшная догадка показалась кощунственной, подобно религиозному сомнению, и оскорбительной, подобно клевете или низменной попытке узнать то, чего знать не полагалось. Вряд ли существовало чувство столь тонкое и деликатное, чтобы душа мальчика не смогла его принять. В результате мучительных переживаний мальчик взглянул на все события своей жизни в новом свете. Подозрение, что окружающие могут знать что-то, о чем не хотят упоминать, послужило основанием скрытности, несвойственной его возрасту. Отныне Даниэль прислушивался к словам, которые до этого июльского дня пролетели бы мимо ушей, а каждое незначительное событие, мгновенно связанное воображением с затаенными подозрениями, порождало новый фонтан чувств.
Одно из таких событий произошло спустя месяц и оставило глубокий след в сознании. Даниэль не только обладал волнующим детским голосом, способным распахнуть небеса и погрузить землю в райскую идиллию, но и отличался великолепным слухом, а потому очень рано начал петь, аккомпанируя себе на фортепиано. Вскоре его начали учить музыке, и обожавший мальчика сэр Хьюго неизменно просил его выступить перед гостями. Однажды утром, после того как Даниэль спел перед небольшой компанией джентльменов, которых дождь не выпускал из дома, баронет что-то с улыбкой заметил одному из слушателей, а потом позвал:
– Иди сюда, Дэн!
Мальчик неохотно встал из-за инструмента. Украшенная вышивкой полотняная рубашка подчеркивала румянец, а серьезное выражение лица в ответ на аплодисменты придавало ему необыкновенную прелесть. Все смотрели на юного исполнителя с нескрываемым восхищением.
– Что скажешь о будущем великого певца? Не желаешь завоевать поклонение всего мира и покорить публику, как Марио и Тамберлик[19]?
Даниэль мгновенно залился краской и после едва заметной паузы с гневной решимостью произнес:
– Нет, ни за что на свете!
– Ну-ну, довольно! – желая успокоить его, с добродушным удивлением проговорил сэр Хьюго.
Однако Даниэль стремительно отвернулся, убежал в свою комнату и уселся на широкий подоконник, служивший любимым убежищем в свободную минуту. Отсюда он часто смотрел, как заканчивается дождь, а сквозь просветы в облаках пробиваются лучи солнца и освещают огромный парк, где дубы стоят на почтенном расстоянии друг от друга, а лес в отдалении плавно переходит в голубое небо. Этот пейзаж всегда был неотъемлемой частью его дома – частью того благородного комфорта, который казался естественным и неизменным. Пылкая отзывчивая душа впитала его с нежностью и сделала своим. Мальчик отлично представлял, что значит
Марио Джованни (наст. имя Джованни Маттео де Кандиа, 1810–1883) и Тамберлик Энрико (1820–1889) – известные итальянские певцы XIX в.
