Гран-при на Всемирной выставке[18], который получил свои десять тысяч франков и исчез. Не исключено, что Арсен Люпен – тот самый человек, который спас столько жизней во время пожара на Благотворительном базаре[19], вытащив людей через слуховое окно… но при этом ограбив их.
И после паузы он заключил:
– То время, как мне сдается, было для вас лишь периодом тщательной и методичной подготовки к борьбе, развязанной против общества, позволившей вам до предела развить силу, энергию и ловкость. Подтверждаете ли вы правильность этих фактов?
Пока судья произносил речь, обвиняемый переминался с ноги на ногу, сгорбившись, его руки безжизненно висели вдоль тела. При более ярком освещении стали заметны его крайняя худоба, ввалившиеся щеки, странно выступающие скулы, землистый цвет лица, испещренного тонкими красными прожилками, редкая клочковатая бороденка. Несомненно, в тюрьме он постарел и как-то увял. Куда делись былая элегантность, молодое привлекательное лицо, фотографии которого так часто печатали газеты?
Похоже, он не слышал обращенного к нему вопроса. Его повторили дважды. Тогда он поднял глаза, казалось, задумался, потом с большим усилием прошептал:
– Бодрю Дезире.
Судья рассмеялся:
– Я не могу до конца понять, какую систему защиты вы избрали, Арсен Люпен. Если вы собираетесь валять дурака или строить из себя сумасшедшего, это ваше право. Я же доведу дело до конца, не принимая в расчет ваши чудачества.
Он начал излагать подробности краж, мошенничества и подлогов, в которых обвинялся Люпен. Иногда он задавал ему вопрос, но тот что-то бормотал в ответ или вообще не отвечал.
Начали давать показания свидетели. Многие из них почти ничего не прояснили, другие были более убедительны, но общим было одно – все они противоречили друг другу. Заседание уже почти зашло в тупик, когда пригласили главного инспектора Ганимара, и публика оживилась.
Однако с самого начала старый полицейский несколько разочаровал аудиторию. У него был странный вид – нет, не столько неуверенный, таких свидетелей было немало, сколько взволнованный, словно ему было не по себе. Много раз в явном смятении он смотрел на обвиняемого. При этом, держась обеими руками за барьер, он рассказывал об эпизодах, в которых принимал участие, о преследовании Люпена в Европе, о его прибытии в Америку. Его слушали с жадным вниманием, как слушают рассказы о самых захватывающих приключениях. Но уже в конце своих показаний, где он поведал о своих личных встречах с Арсеном Люпеном, он дважды отвлекся и нерешительно замолчал.
Было очевидно, что его мучит какая-то мысль. Судья обратился к нему:
– Если вам нездоровится, лучше прервать ваши показания.
– Нет, нет, вот только…
Он остановился, долго в упор смотрел на обвиняемого, потом сказал:
– Позвольте мне подойти к обвиняемому ближе. Тут кроется тайна, которую я должен раскрыть.
Он приблизился
Вероятно, речь идет о Всемирной выставке в Париже 1900 г., на которой был сооружен специальный велотрек для соревнований.
Имеется в виду пожар на Благотворительном базаре, ежегодно проводившемся в Париже с 1885 г., который произошел 4 мая 1897 г. От разбившейся лампы загорелись все дощатые строения базара, что привело к гибели не менее 126 человек, в основном женщин, в том числе герцогини Алансонской (1847–1897), младшей сестры императрицы Австрии Елизаветы.
