одном – единственном градусе ниже Цельсия, пробирает до костей. Остатки похмелья выветрились махом, и я вспомнил, как в первую зиму на Ставрополье, смеялся над тем, что на зарядку при минус пяти нужно выходить в бушлате и шапке. Арутюнян тогда разрешил мне идти в майке и трусах. Ну, раз я весь такой из себя сибиряк. Доказывая, что не пустобрех, я вышел, и уже через пять минут стоял в строю по полной зимней форме одежды, и никогда больше не шутил с южной зимой – обманщицей. Совсем без снега, со смешными температурами воздуха, но такими ветрами, что не всякий житель тундры выживет здесь, в предгорьях Северного Кавказа. И простывали у нас солдатики не меньше, чем где-нибудь в Якутии.
– Залезай, – услышал я абсолютно безразличную команду и оказался в тёмном салоне одной из патрульных машин.
Рядом со мной сидел Татарин.
– Кот, шайтан, платить за шлюх не захотел сутенёрам ихним, ну и понеслась, – не дожидаясь моего вопроса, сердито объяснил Гафур и успокоил. – Всё твоё у меня, под столиком, рядом с моим мешком стоит вон, не боись.
– Мы же сразу заплатили, – нисколько не удивившись словам друга, напомнил я.
– Так продлить захотели, нам и сказали, платите ещё, а у Кота раз и шерсть на загривке дыбом. Бухой же…
– Могли бы и сами скинуться да заплатить, – хмыкнул я, поёживаясь от холода.
– Предлагали, да у придурка этого принцип оказался. Он с войны и ему за так должны давать. Один сутенёр ему обидное что-то ответил, Кот в драку на него, ну и получил по рылу махом…
– А мы же не могли просто так смотреть, как нашего бьют, – словно оправдываясь, прошептал кто-то из угла, от окна, и в сумраке я с трудом узнал Белоглазова.
– И?
– Отоварили их, – буднично, как ни в чём не бывало, ответил Гафур. – Они мусоров и вызвали.
– Крыша их видать, быстро примчались, – поддакнул Белаз.
– Ну-ка, замолчали там, а то будет вам ща крыша. Соседи вызвали, – послышалось из кабины, где сидели менты и старший экипажа приказал. – Поехали что ли. Кажись, всех забрали.
Милицейский райотдел вольготно расположился поблизости от места нашего долгожданного праздника. Ехали всего минут пять, и я только успел спросить.
– Кровь на скатерти откуда? Кого так сильно?
– Да, это сутенёр Коту нос расплющил, – ответил Татарин. – И правильно, не будет следующий раз пьяным против трезвого переть. Сутенёры эти так-то нехилые ребята оказались, пободаться пришлось…
– Я кому сказал, молчать?! – вновь послышался из кабины грозный ментовской окрик и следом команда. – Выходим по одному.
Дверь открылась ровно в тот момент, когда Белоглазов злобно прошептал в адрес того, кто кричал на нас из кабины.
– Мусор, блядь. Крыса тыловая.
Из припаркованной рядом патрульной машины вывели Серого, Кота и остальных дембелей.
– А где проститутки с этими чмырями? – спросил я, изнывая от желания, ещё хоть раз увидеть ту, с которой
