быть похожим на Мордехая – «выкреста» и вероотступника. В храмах его новой церкви Гедеону виделись орлы римского Пантеона, свастики фашистов, ненависть и презрение к русскому народу. Гедеон выглядел, конечно, ужасно марксоподобно, и, казалось, уже не было ни гребней, ни ножниц, чтобы изменить эту картину. Это его беспокоило лишь при помывке раз в неделю, а потом он быстро об этом забывал, благо, было о чем думать. Он рисовал карты новых победно-пораженческих границ и сводил цифры в километры. Мужчина совсем не вникал в прошлое, он был в том, уже свершившемся, но еще не показанном.
За двадцать дней до нападения японского флота на русскую эскадру в Порт-Артуре, на Рождество 7 декабря 1904 года, он показал картинку начальнику Николаевской академии Н.П. Михневичу, человеку, которого он давно знал и очень уважал. Они были знакомы еще со времен окончания им Николаевского инженерного училища, когда он прибыл в чине подпоручика в распоряжение офицера для поручений при штабе войск. Тем офицером и был подполковник Н.П. Михневич, который уже тогда считался одним из крупнейших русских военных писателей и теоретиков. Они хорошо общались и спорили по вопросам военной теории и практики войны, и десять лет потом сохраняли уважительные отношения младшего и старшего. По рождению они – земляки, друг другу были приятны и вразумительны. Так было до осени 1894 года, пока тридцатиоднолетнего капитана не покалечила дуэльная пуля, разбив начисто коленный сустав. Человека, спровоцировавшего дуэль, он убил, но сам остался калекой. Путь в войска был закрыт. Та история имела большой резонанс и могла жестоко для него закончиться. Как раз в тот год был пик хлопот военного министра об официальном разрешении дуэлей в русской армии, и его история как бы заглохла сама собой. Дальше была все та же деревня в Тульской губернии и прозябание у того, уже совсем заросшего пруда. Но прибыл посыльный от Н.П. Михневича, который в то время был ординарным профессором Николаевской академии Генерального штаба России. И он пошел под его начало, в чине штабс-капитана академии. Пройдет 10 лет, Н.П. Михневич станет начальником академии.
В тот год, после того как было зачитано поздравление от военного министра с Рождеством Христовым, Гедеон зашел к начальнику академии без стука и доклада. Николай Петрович, расстегнув ремни и пуговицы, сидел на малом диванчике с явным намерением отдохнуть от тяжелых регалий и длинных речей. Впереди рождественские праздники. Вошедшему он обрадовался и дружески пригласил присесть рядом. Гедеон попросил доложить не по форме, на что получил согласие. В руках у него была одна бумажка, и он начал читать:
«Через 20 дней, в ночь на 27 января, японский флот нападет на русскую эскадру в Порт-Артуре;
– 20 декабря падет порт-артурский гарнизон, и будут добиты остатки русской эскадры;
– 6 февраля 1905 года русские отступят в генеральном сражении при Мукдене;
– 14 мая разгромят русских в Цусимском сражении;
– У нас будет убито 34 тысячи человек, ранено
