я вам почитаю? У меня с собой Шекспир «Ромео и Джульетта», – предложила она. Две книги, что были у барина, они прочли дважды.
– Читай, – улыбнувшись, сказал Константин Романович.
Глава 6
– Как выматывают эти барские приёмы! Съехались все соседи. Вороновы с детьми: Ваней и Натали. Она такая милая пухленькая малышка. А Константин Романович не отходит от своего сына Сашеньки, – не замолкая, балаболила Галька, ожидая горячее.
– Хватит языками трепать. Нужно как следует всех накормить. Вроде получилось всё вкусно и красиво, да, Катька?
– Да, тётушка Аглая, – натирая последнюю тарелку, ответила Катя.
– Десерты подготовили, холодные закуски отдали. Мясо, рыба с пылу жару. Галька, что стоишь? Неси, пока не остыло! – рявкнула Аглая. – А тебя, малая, до вечера отпускаю. Иди читай свои французские романы, только не попадайся гостям и барыне на глаза. Но сначала поешь, а то иссохла вся, с этой наукой.
Она налила в миску наваристой похлёбки, поставила на стол и ломоть хлеба рядом положила.
– Вот, сдались тебе эти знания. Где применять будешь? Тут-то они навряд ли понадобятся, – хихикнула Аглая.
– Почему же? – шустро орудуя ложкой, спросила Катя. Хоть и сама задумывалась об этом. – Образованность – это же, наоборот, очень полезно. Разве много знать – это преступление?
Кате нравилось заниматься французским, иногда она забывала, что находится под чужой властью. Именно умение читать и писать, мыслить по-иному позволяли ей чувствовать себя собой. Читая очередную книгу, становиться чем-то большим, нежели обычная крепостная девчонка. Катя взглянула на Аглаю и увидела её растерянность и жалость, поэтому добавила, чтобы избавить тётушку от лишних переживаний:
– Может, я как нянюшка буду, детишек учить, – но на самом деле мечтала она быть рукодельницей, да вслух сказать это боялась. Тут ведь талант надобен, а вдруг у неё его и нет?
– Чьих детей нянькать собралась? – спросила Аглая. – Глеба Фёдоровича? Вы вон, друг за другом хвостом. Сейчас вам по десятке, ещё чуть подрастёте, поймёте. Начнут к нему невесты свататься, авось найдут барину утончённую аристократку. Да хоть эту Натали Воронову. Поженятся, детей нарожают, а ты и не удел будешь. Ох, намучается твоя душа, лучше сейчас с ровней своей сдружись, а от барина подальше держись, коль хочешь как нянюшка стать. Сейчас самое время верный путь в жизни выбрать.
Катя ничего не ответила, хоть умом и понимала, Аглая права, а сердцем чуяла, что идёт верной дорогой. Пусть это в будущем принесёт ей несчастье, значит, так нужно. Но сейчас она ни от чего не хотела отказываться: ни от науки, ни от Глеба Фёдоровича.
Нянюшка всегда повторяла, что даёт ей всё, чем богата. А Глеб Фёдорович единственный, кто понимал Катю и восхищался тем же, что и она. И самое важное: Катя для него вовсе не сирота и не крепостная, а просто человек. Барин её успокаивал так: «Кто такая сирота? Это ведь одинокий человек, а ты не одинокая, рядом
