и сапоги. Вампирское собрание давно уже научилось её презирать по-настоящему. Для них Вивьен была просто выскочкой, живущей со «странноватым» отцом в обветшалом доме. Её речи про солидарность, безопасность и лучшую жизнь игнорировались максимально. У неё не было ни права голоса, ни права выступать более одного раза в две недели. Женщин-вампирш лишали и многих других прав, за которые уже и давно борются в человеческом обществе. Право быть избранным в местное самоуправление жестко игнорировалось в вампирском обществе, так как это было правом элиты и только. Монтгомэри сам мог назначать преемника.
Вивьен опять вспомнила про фотографию Докери – молодой симпатичный человек с правильными аристократическими чертами лица, зелеными глазами и темными волосами. Мисс Киршнер быстро переложила его фото в сумку.
Эдриан уже ждёт её в “Hammer”. Он включил панк-рок и руками тарабанит по рулю, то и дело сигналя. Видимо, это хороший способ отпугивать местных бомжей и наркоманов.
– Я же говорю, что сдам эту груду металлолома, если еще раз не заведется, – Эдриан заметил, что Вивьен неодобрительно посмотрела на машину.
– Ты надеешься, что он будет играть с тобой в приставку и подцеплять одиноких женщин в барах? – спросила Вивьен про Докери.
Эдриан замотал головой и усмехнулся над её вопросом.
– Вовсе нет. Просто будет с кем поболтать на тему футбола, конечно же.
– Только я одна знаю, что ты втихаря смотришь женские сериалы для бабушек? – заливисто засмеялась Вивьен.
– Эй, «Аббатство Даунтон» смотрели мы вместе, – подхватил Эдриан.
Чета Киршнер выехали из дома, направляясь в ковен. Ужаснейшее и величайшее собрание вампиров проходило в заброшенном мотеле, в подвале, где раньше было казино. Сейчас здесь тоже играют, но уже под другим законам. Никто терпеть не мог это место. Однако Вивьен волновали собственные мысли. Докери был всего лишь отвлечением от того, что ей уже давно плохо.
Глухой темной ночью Вивьен поняла, что начинает сходить с ума сильнее, чем ей это казалось раньше. Она даже не ответила на звонок Эдриана, вдруг поняв, что он незаметно медленно, но верно начинает раздражать её, например, как он смеется или произносит согласную «ф», почему-то ей казалось, что у неё такой дефект речи именно из-за него, и теперь она старается как можно четче выговорить эту букву, но не просто получается. Ей казалось, что его легкий хорватский акцент становится сильнее, тем самым начиная её неимоверно раздражать. Иногда Эдриан говорил совершенно без акцента, намекая, что он обычный европейский американец, а иногда говорил с приторным восточно-европейским акцентом, что её дико злило. Кажется, что его привычки и повадки засядут в ней и уже сидят, а она хочет истребить их до самого конца. Осталась всего лишь одна неделя. Потом всё. Конец. Вивьен опять передразнивает себя и корит страшными словами Эдриан за то, что на военной службе и самых гуманных побуждений некто из сослуживцев
