Крейг не открыл глаза, не сбился с дыхания.
Лысый выпрямился, постоял над ним, направился к двери ресторана, где и остановился, глядя на женщин и Дона Гаффни. Крейг чуть приоткрыл один глаз, убедился, что Уэрвик повернулся к нему спиной. А потом очень осторожно попытался выпутаться из узла, охватывающего его запястья. Веревка, свернутая из скатерти, уже дала слабину.
Он дергал руки взад-вперед, пристально наблюдая за спиной Уэрвика, готовый застыть в тот самый момент, как только Уэрвик начнет поворачиваться. Крейг страстно желал, чтобы он не повернулся. Крейг хотел освободиться до того, как эти говнюки выйдут из самолета и вернутся в здание аэропорта. Особенно английский говнюк, который чуть не свернул ему нос и пнул в ребра, когда он лежал на полу. Английский говнюк и связал его как надо. Слава Богу, англичанину пришлось довольствоваться свернутой скатертью. Будь она из нейлона… Тогда бы крепко не повезло, а так…
Один из узлов ослаб, и теперь Крейг вращал руки из стороны в сторону. Он слышал, как приближаются лангольеры. И намеревался убраться отсюда до их прибытия. В Бостоне он будет в безопасности. В зале, полном банкиров, трудно будет носиться.
И горе тому мужчине, женщине или ребенку, кто попытается встать у него на пути.
Алберт поднял книжицу спичек, которую принес из ресторана.
– Вещественная улика А, – объявил он. – Приступаем.
Он оторвал спичку и чиркнул ею. Дрожащие руки подвели, спичка прошла выше шершавой полоски и согнулась.
– Дерьмо! – вырвалось у Алберта.
– Может, позволишь мне… – начал Боб.
– Оставьте его в покое, – остановил писателя Брайан. – Это его идея.
– Возьми себя в руки, Алберт, – посоветовал Ник.
Алберт оторвал новую спичку, выдавил из себя улыбку. Чиркнул.
Спичка не зажглась. Чиркнул снова. Спичка не зажглась.
– Я так и думал, – вздохнул Брайан. – Ничего…
– Запах серы, – перебил его Ник. – Я его почувствовал. Попробуй другую, Туз.
Но Алберт третий раз чиркнул той же спичкой… и она вспыхнула. И не погасла, когда сгорела головка. Продолжала гореть, как обычная спичка.
Алберт поднял голову, его рот расползся в широкой улыбке.
– Видите? Видите?
Он тряхнул рукой, загасил спичку, бросил на пол, оторвал новую. Эта вспыхнула с первого захода. Он поднес ее к оставшимся спичкам, как сделал Боб Дженкинс в ресторане. На этот раз они разом загорелись. И Алберту пришлось задувать их, как свечи на торте в день рождения. Ему пришлось дунуть дважды.
– Видите? – радостно воскликнул он. – Видите, что это значит? Двустороннее движение! Мы привезли с собой наше время! За бортом самолета – прошлое, к востоку от временно́й дыры оно повсюду… Но здесь в самолете еще настоящее!
– Ну не знаю. – В голосе Брайана слышалось сомнение, но душа у него уже пела: он чувствовал, что ничего невозможного больше нет, ему так хотелось обнять Алберта, похлопать парня по спине.
– Браво,
