Грех проживать на воровские деньги. Сами на жизнь заработаем. Айда в порт!
– Веди, атаман, – тяжело поднялся с циновки на полу Артём. Мебели в комнате никакой, сидели прямо на полу. Пожилому каторжанину трудно привыкнуть к японским традициям, всё тело ломило, будто суставы палачи выкручивали. Жаркий влажный климат тоже здоровью не способствовал, шахтёра всё чаще стал одолевать чахоточный кашель.
– Артём, может, останешься? – сочувственно предложил Алексей.
– И так уж все бока отлежал, – протестующе замотал головой большевик. – С вами разомнусь на пирсе. Силы во мне ещё на двух Андрюх хватит.
– Не спорю, – не обиделся бывший интеллигент. – Зато я в арифметике силён, особенно в финансах. Вот вы, пролетарии, знаете, какие деньги здесь ходят в обороте?
– Про серебряные иены слыхали, – пожал плечами Фёдор.
– Закатай губу. Серебряную монету тебе в порту за день не заработать, – развеял розовую мечту финансист. – Наши заработки сегодня будут исчисляться ринами и сенами.
– И почём такая мелочь на местном рынке? – скорчил кислую физиономию Фёдор.
– Десять рин равны одному сену. Сто сен – одна иена, – просветил знаток.
– Я хотел знать, сколько жратвы на них купить можно на рынке, – уточнил пролетарий.
– Это смотря как сторговаться, – намекнул на своё искусство бывший интендант пехотной роты. О тонкостях финансовой профессии Андрей мог говорить часами.
– Эскадрон, по коням! – поднял за шиворот «финансового воротилу» атаман шайки беглых каторжан. Со стороны порта послышался протяжный гудок парохода. – Слышите – труба в бой зовёт.
– Опять каторга, – проворчал щупленький анархист. Не любил Андрюха физический труд, оратор из него был лучше, чем грузчик.
Как только русские покинули дом, переводчик поспешил на доклад к начальнику. Сугинобо требовал подробного ежедневного отчёта. Квартиранты не стеснялись бородатого Юрку, говорили при нём откровенно. Упоминание о каторге должно быть интересным майору.
Вслед за четвёркой гостей дома Юраку, таясь в тени домов, побрёл неприметный бродяга в островерхой соломенной шляпе, надвинутой до глаз.
Порт Вакканай встретил чужеземцев запахом рыбы, чёрными клубами дыма из труб пароходов, людской суетой и сутолокой на пристани. А ещё полным безразличием – судьба чужих моряков никого не волновала. В порту хватало местных, тоже охочих до работы голодранцев. Чужестранцы не имели возможности даже как следует попросить портовых приказчиков о временной работе. На жесты «глухонемых» грузчиков, важные распорядители лишь небрежно фыркали и активно махали ладошками на чужаков, словно назойливых мух отгоняли. Андрей пытался задействовать весь свой арсенал униженных улыбок, приправляя просьбы заламыванием рук и изысканными поклонами – всё без толку.
– Чего-то не выходит у тебя, Андрюха, найти общий язык с японской бюрократией, – ехидно подковырнул бывшего интенданта Фёдор.
– Да
