вжал крылья в спину и камнем упал за ним. В две секунды настигнув летящего, он обхватил его обеими руками.
– А-а-а-а-а-а!!! – завопил вдруг тот, до этого падающий в полном безмолвии. В ноздри Семёна ударило ядовитыми испарениями алкоголя. Руки его от этого сомкнулись ещё крепче, и возглас мужика захлебнулся в сжатых лёгких, оставшись лишь скрипучим стоном.
Семён медленно опустился на освещённый асфальт перед подъездом и ослабил хватку. Мужик рванул в сторону и упал на цветочный газон, перевалившись через скамейку. Оттуда он, с коротким возгласом «Изыди!», метнул первое, что попалось ему в руку: увесистый кирпич ограждения клумбы. Чирканув по плечу Семёна, кирпич разорвал тонкую его кожу, и красноватая пыль на плече стала медленно намокать сочившимися из раны алыми каплями.
– Ты чего? – Семён недоумённо посмотрел на спасённого им мужчину.
В руках того вдруг блеснул маленький ножичек, и он рванулся вперёд с трусливым рёвом:
– С нами бог!!!
Семён в последний момент перед ударом упруго оттолкнулся от асфальта и взмыл в воздух. Пролетел над густыми, тяжёлыми в сумеречном свете кронами деревьев. Хотел было взмыть в небо, чтобы уже без остановки на окраину, к своему гаражу. Но вспомнил, что был в плаще, который теперь валялся где-то на глухой аллейки. Полетел, забрать его.
Плащ, аккуратно свёрнутый, лежал ровным квадратом на скамье. Концы его пояса были изящно завязаны в большой бант поверх всей стопочки. А рядом – жёлтые звёздочки только что сорванных цветков одуванчиков. Маленьким букетиком.
«Этот сумасшедший гном постарался, – подумал Семён. – А может и не такой он сумасшедший, а только прикидывается? Как-то всё странно состыковалось».
Разбираться было некогда. Где-то рядом нервно стонал пьяный мужик. Взлетев повыше и подальше от глаз случайных прохожих, Семён круто спикировал к земле только у ворот своего гаражного жилья.
Всю душную ночь он пролежал, уткнувшись в мокрую подушку, вялыми белоснежными крыльями разметая пыль по полу. Он пытался понять.
«Кто же я? И куда всё это заведёт? – думал он. – Я не чувствую себя ангелом или демоном. Но и человеком называться уже не могу. А в глазах других я буду лишь непонятным чудищем из чужого мира».
Взгляд пробежал по корешкам знакомых книг на полке. Разве они могли ему рассказать о таком? Разве подготовили, сказав, как теперь быть?
Его терзало одно чувство, которое осталось от встречи с пьяным мужиком. Нет, не обида, не злоба. Безнадёжная пропасть пустоты. От того, что, в первый может быть раз, он показал себя таким, какой есть, в надежде сделать что-то хорошее. Но выходило так, что лучше бы прошёл мимо.
Ещё этот гном, как специально всё подстроивший.
Он толкнул его к этой пропасти.
В одно мгновение ему сильно захотелось найти сумасшедшего и потребовать все объяснения, вытрясти все ответы. Но потом он испугался, что чужие ответы ещё больше запутают его в этой новой безумной реальности.
