поезде первый раз в жизни поеду, в книгах пишут под стук колес хорошо спится. Высплюсь, – и тоже сел на лавку, прижимая к себе Татьяну.
– Иван, и вправду приляг часок-другой поспи, – сказал с теплотой в голосе Семен Иванович.
– Пойдем, – повторила Татьяна, встала и пошла в горницу. Иван, повинуясь, пошел за ней…
Лежа в постели, Татьяна решилась сказать важную новость для них:
– Ваня, тут я с девками мешки с зерном грузила, машину из Куртамыша прислали, может, живот потянула и такое бывает. У нас баб по-разному происходит, какой организм.
– Беременная! – радостным голосом чуть не прокричал Иван и начал ее целовать.
– Надо подождать неделю-другую, там видно будет.
– Напиши письмо сразу же, слышишь, – продолжая целовать жену.
– Куда писать-то, ты первый пиши, адреса твоего же не знаю.
– Береги себя, завтра председателю расскажу, пусть тебе работу подыщет полегче. Человек он обязательный. Как думаешь, сын у нас или дочка? – задал вопрос жене, не дав время ей ответить, сказал: – А не все ли равно, одним ребенком не остановимся, семья богата детьми. Вот вернусь с войны, срубим себе новый дом, ох и весело заживем! За стол гурьбой сядем, в чашках ложки запляшут гопаком.
– Председателю обо мне не говори, не надо торопить событие, счастье сглазим.
Иван с Татьяной еще какое-то время проговорили и заснули. Анна Андриановна под утро испекла хлеб, села на лавку и стала смотреть на часы-ходики. Стрелки в это утро шли быстрее обычного, ей показалось, что у них сломался механизм. Посмотрела в окно, над холмом засверкали первые лучи солнца. «Пора», – произнесла вслух это слово с тяжестью в груди.
– Ты чего, – поддела ее бабушка Прасковея, лежа на кровати.
Не ответив ей, зашла в горницу, и, осторожно ступая по половикам, подошла к кровати молодых. Они, обнявшись, крепко спали, рука потянулась к голове сына, захотелось погладить по его русым волосам, но убрала, думая, – пусть еще чуть поспит. Смотрела на его лицо, как бы запоминая, почему раньше не замечала, что сын так возмужал. Совсем недавно бегал по двору в сатиновых штанах, размахивая ракитовой палкой, крича на всю ивановскую: «Ура!». И вот ему скоро идти в атаку на настоящего врага. Может, сына спрятать в погреб, председатель придет, скажу, не знаю, где он прячется, а там и война закончится. Опять же уполномоченный и в погребе найдет, человек он с опытом, не зря в округе весь народ его боится.
Иван, как бы чувствуя взгляд матери, открыл глаза и прошептал:
– Мам, что пора? – от его слов проснулась и Татьяна.
– Сынок, светает, – смогла она сказать ему лишь такие слова, заплакав, вытирая кончиком платка на глазах слезы.
Иван встал с кровати оделся, подошел к матери и ее обнял.
– Мама, вернусь живым, обещаю. Сначала солдат учат воевать, время пройдет, я и до фронта-то не доеду, а там и война закончится, – веря, что так и произойдет. – Пойду, умоюсь, машина подойдет, а я не готов,
