женского пола в карьере всех, кто занимался ее делом. В том числе и Яна. Кукольница приходила в дома семей по выходным дням, выбирая семьи с двумя присутствующими родителями, и, как правило, несколькими детьми, после чего убивала их всех. Настолько молниеносно, что никто не мог ничего не сделать и попробовать дать отпор. Затем превращала всех четверых, или троих, или, если ей везло (а ей, к сожалению, везло всегда), и пятерых убитых членов семьи в куклы, настолько нелепые, насколько и безобразные – вырезала им глаза, уши, иногда языки. Разрезала рот, создавая ужасающую улыбку как у клоунов, красила девочкам остатки глаз и губ. Часто стригла своих жертв, а иногда и одевала в причудливую старую одежду – для мальчиков у нее были приготовлены рубашки и черные шорты с подтяжками, для мужчин-отцов старомодные костюмы и невообразимо пестрые бабочки, а матерей и их дочек убийца облачала в старомодные платья с подвязками. Всех убитых она усаживала на диван, включала телевизор, находила какой-нибудь старый фильм, или концерт классической музыки, какое-то время смотрела вместе с ними, а затем уходила, предварительно поставив на столик перед мертвой семьей заваренный чай или вазочку с конфетами, или печенье, иногда даже пирог. Пару раз, судя по оставшимся следам на кухне, она пекла печенье и пироги сама. Ужасающая семейная идиллия.
Никто не мог понять, как кукольница выслеживала своих жертв, и существовала ли какая-то последовательность в ее действиях, но самое главное, как хрупкая женщина – Набока хоть и имела рост почти в 190 сантиметров, но была очень худой и имела довольно болезненный вид – справлялась с мужчинами и иногда довольно взрослыми подростками? Этот вопрос ставил в тупик всех.
Ян первый разгадал, что такие семьи можно выслеживать в городских парках. И первым Ян понял, что убийца именно женщина, и скорей всего выглядит также, как одевает своих жертв – старомодно, странно, хорошо выделяясь из толпы.
– Не бывает женщин-маньяков, – сказала ему тогда Манжос. – И не сможет женщина всех перебить на раз. Там в квартирах практически нет следов борьбы. Как же она справится со взрослыми мужиками? Ну, один раз повезло, допустим, во второй. Но каждый раз? Это невероятно.
Следов борьбы действительно не было, как и в случае с чумным доктором, разве только в детских комнатах. Маленькие дети, понимая, что сейчас произойдет, пытались бороться до последнего.
– Это женщина, – упорно твердил Ян.
– Да почему? Потому что она делает из них кукол? Бред! Точно также это может оказаться и мужчина, или парень, которого насиловали в детстве и называли девчонкой.
Но было в этих убийствах то, что навело Яна на мысль о женщине. Обстановка, создаваемая убийцей. Дом. Хозяйство. Чай. Печенье или конфеты, аккуратные куклы, одежда. Включенный телевизор и вся семья перед ним. Это не мог быть мужчина. Здесь чувствовался женский след. А вскоре Листьев окончательно убедил управление в своей догадке. Уже через неделю во всех парках бродили переодетые полицейские, внимательно наблюдали за людьми, пытаясь найти в толпе необычную женщину, одевавшуюся по моде начала прошлого века.
