оставил. Например, фотографию Мио.
Элиас опять моргнул. Наверно, веки воспалились.
– Фотографию Мио? Разве у вас ее нет?
– Нет.
Элиас вытащил одну руку из кармана. Поскреб уголок глаза.
– Вообще-то он похож на вас.
– На меня?
Я удивленно приподнял брови.
Элиас задумчиво кивнул.
– Очень похож. Те же цвета.
Новый порыв ветра зашелестел в листве деревьев. Я молча провожал Элиаса взглядом, пока он не скрылся в церкви. Неожиданно выяснился факт, о котором я раньше не подозревал.
11
Зло звалось Люцифером и проживало в Техасе. Я поклялся подручному Люцифера ни при каких обстоятельствах не разыскивать информацию о главаре мафии. Иначе Белле конец, да и Люси, наверно, тоже. Хотя то, что я узнал про цвет кожи, вряд ли можно считать результатом сознательных розысков. Кожа у него такая же, как у меня. Темная. Или черная. Это уж кто как привык выражаться. Вопрос в одном: что можно сделать с этим обрывком информации?
Люси удивилась, когда я рассказал ей, что́ узнал.
– Не знаю, почему это важно, – сказала она, – но мне кажется, что вправду так оно и есть.
Я согласился. Отсутствие данных о личности Люцифера раздражало меня сильнее, чем я думал. Этот человек похищал мою дочку. Убил ее деда и бабушку. Угрожал моей жизни, а сейчас использовал меня как дополнительный ресурс в Стокгольме. Рано или поздно я уступлю желанию выяснить, кто он такой, и сделаю все, чтобы он навсегда исчез из моей жизни.
Люси испытующе посмотрела на меня:
– Даже не думай, Мартин. Даже не думай.
Она знала, что требует невозможного. Но, с другой стороны, это требование – единственно правильное.
Люси заговорила о другом:
– Как прошла панихида?
– Понятия не имею, я не был в церкви.
– Разумно.
Мы сидели в ее кабинете. Она – за письменным столом, я – ссутулясь на посетительском стуле, как подросток. В начале лета наша контора напоминала этакий молодежный клуб. Мы планировали поехать в Ниццу, и Люси изучала солнцезащитные кремы – который лучше. До чего же далеким казалось это время. Люси перебирала бумаги на столе. Странно, она выглядела старше, вернее, суровее, чем всего несколько недель назад. Да и я сам тоже. Мы перестали смеяться. Хуже просто быть не может.
– Надо бы как-нибудь развлечься, – услышал я собственный голос.
Люси оторвалась от бумаг, перевела взгляд на меня.
– Сперва нам надо вернуть себе собственные жизни.
“А если не выйдет?” – едва не спросил я. Что, черт побери, тогда?
– Пойду повидаюсь с Мадлен, – сказал я.
Тоже перемена. Раньше я никогда не говорил Люси, с кем встречаюсь и когда.
– Я могу что-нибудь сделать, пока тебя нет? – спросила Люси.
Я остановился в задумчивости.
– Женщину,
