нетвердо вставая со старомодным винным бокалом в костлявой руке, – я должен объяснить, в чем причина сего торжества.
– Слушайте! Слушайте! – взревели студенты, застучав пивными бокалами по столу. – Тихо! Тихо! Тихо, сейчас будет речь!
– Факт в том, друзья мои, – продолжил профессор, сверкая глазами из-за своих очков, – что очень скоро я надеюсь жениться.
– Жениться! – воскликнул студент, бывший посмелее остальных. – Неужто мадам померла?
– Какая мадам?
– Ну, мадам фон Баумгартен, разумеется.
– Ха-ха! – рассмеялся профессор. – Вижу, вам известно все о моих прежних сложностях. Нет, она не померла, но у меня есть причины полагать, что она не будет возражать против моей женитьбы.
– Очень мило с ее стороны, – заметил кто-то из компании.
– На самом деле, – сказал профессор, – я надеюсь, что теперь ей придется помочь мне с женитьбой. Мы с ней никогда особо не ладили; но теперь, надеюсь, всему этому придет конец, и, когда я женюсь, она изменит обо мне свое мнение.
– Ну что за счастливая семья! – крикнул какой-то остряк.
– Воистину; я также надеюсь, что все вы придете на мое венчание. Не стану называть имен, но выпьем же за мою невестушку! – произнес профессор, размахивая бокалом.
– За его невестушку! – взревели гуляки, хохоча. – Ее здоровье! Sie soll leben! Hoch![20]
Веселье стало еще более шумным; следуя примеру профессора, молодые люди поднимали тосты и пили за девушку его сердца.
Пока торжество в «Гранер Манне» шло полным ходом, в другом месте разыгралась совсем иная сцена. Молодой Фриц фон Гартман с серьезным и сдержанным выражением на лице проверял и настраивал математический инструментарий после эксперимента; затем, властным тоном отдав несколько распоряжений сторожам, он вышел на улицу и медленно зашагал в направлении дома профессора. Увидев шедшего впереди фон Альтгауса, профессора анатомии, он, ускорив шаг, догнал его.
– Послушайте, фон Альтгаус, – воскликнул он, хлопнув того по рукаву, – давеча вы спрашивали меня насчет средних стенок мозговых артерий. Теперь я могу сказать, что…
– Donnerwetter![21] – воскликнул фон Альтгаус, бывший стариком весьма раздражительным. – Какого дьявола означает эта наглость?! Вы ответите за это перед академическим советом, сударь!
Произнеся сию угрозу, он развернулся на каблуках и поспешил прочь. Фон Гартмана подобная реакция весьма озадачила. «Наверное, это все из-за провала моего эксперимента», – сказал он себе и, насупившись, продолжил свой путь.
Впрочем, это был не последний сюрприз. Вскоре его нагнали двое студентов, которые, вместо того чтобы снять шляпы или еще каким-либо образом продемонстрировать свое почтение, с радостным восклицанием схватили его под руки и поволокли куда-то.
– Gott in Himmel![22] –
Многая лета! Поднимем бокалы! (
Гром вас разрази! (
Отец небесный! (
