style="font-size:15px;"> Однако теперь все это не имеет значения. Ибо наша история вовсе не о любви.
Боль, сдавившая мое мертвое сердце, подступает к горлу.
«С меня хватит».
Я ощущаю присутствие Туссена еще до того, как он ощущает мое присутствие. Все мое тело напрягается, точно готовясь к прыжку. Огромный бирманский питон, извиваясь, скользит по дереву и пробирается мимо моих ног к голове. Я наблюдаю за ним с того места на столе, куда меня положила моя семья, точно для поминального обряда. Его раздвоенный язык мечется, пробуя воздух на вкус, а желтые глаза прикрыты в нерешительности. Туссен замирает у меня на груди, его голова останавливается передо мной. Я смотрю на него. Он смотрит на меня.
Два хищника, оценивающие один другого, которые не могут решить, стоит ли нападать.
Через мгновение Туссен вздыхает, сдаваясь, а затем скользит вниз по моему плечу, его хвост тянется по мне следом, и чешуйки поблескивают, отбрасывая тени на мой бежевый жилет, измазанный кровью. Я всегда считал, что змеи наделены даром предвидения, что они являются теми созданиями, которые знают все и обо всем, которые беззаботно живут в пространстве между мирами живых и мертвых.
По крайней мере мой наделенный даром предвидения домашний любимец смирился с печальным поворотом моей судьбы.
Я сажусь, но каждое мое движение мелькает у меня перед глазами. Нечеловеческая скорость. Я бы испугался, если бы не знал, чего стоит ожидать, и не видел прежде, как быстро и грациозно передвигаются бессмертные создания. В следующую секунду я сжимаю пламя одинокой свечи между двумя пальцами, надеясь почувствовать тепло огня.
Ничего не чувствую. Нет даже отголоска боли. И мне совсем не нужно времени, чтобы привыкнуть к воцарившемуся вокруг мраку. Без света – сквозь слои теней – я вижу каждую деталь того, что меня окружает, даже золотистые узоры на обоях и шестнадцать сияющих рубинов в камее на брошке Одетты. Вижу каждый локон черных волос своего дяди и все сорок восемь медных шурупов, скрепляющих деревянный стол подо мной.
Отвращение захлестывает меня, когда правда опускается мне на плечи, точно чугунная цепь. Я больше не живой человек. Я демон, проклятый вечно бродить в потемках. И я ничего не могу сделать, чтобы изменить это жуткое новое положение вещей. Не могу пропеть молитву. Не могу совершить подвиг. Не могу заключить сделку.
Полагаю, мне всегда была уготована такая судьба.
Мой дядя прочищает горло и делает шаг вперед.
При виде семерых опасных созданий темного мира, собравшихся полукругом вокруг меня, мне следует испугаться (подобное должно пугать и смертных и бессмертных), однако я совершенно спокоен, мне хочется лишь получше рассмотреть бессмертных собратьев своими новыми глазами вампира.
Одетта Вальмонт, у нее темные волосы и черные глаза, она внимательно следит за мной, и выражение ее лица напряженное. Она одета в мужской костюм, шелковый шарф свободно
