упаковки сигар и коробка спичек, а страх все бежит по венам, и голод щиплет язык.
Одетта рядом вздыхает.
– Он начинает приходить в себя. – Она делает паузу, и горькое сожаление звучит в ее голосе. – Он сильно разозлится.
Как и всегда, Одетта права. Однако в злости есть своего рода утешение. За ней таится обещание свободы: скоро у меня будет шанс выпустить свой гнев на волю.
– И имеет на это полное право, – говорит мой дядя. – Это самый эгоистичный поступок, который я когда-либо совершал. Если ему удастся пережить превращение, он возненавидит меня… как возненавидел меня Найджел.
Найджел. Одно только имя разжигает мою ярость с новой силой. Найджел Фитцрой, он стал причиной моей внезапной смерти. Он (а также Одетта и четверо других членов вампирской семьи моего дяди) защищал меня от врагов Никодима Сен-Жермена во главе с предводителем Братства. Годами Найджел поджидал удобного случая, вынашивал планы мести вампирам, которые украли его из родного дома и сделали демоном ночи. Притворяясь верным слугой, Найджел воплотил в жизнь несколько замыслов, подстроил события, которые должны были уничтожить самое ценное, что есть у Никодима: его живого наследника.
Меня предавали и прежде, предавал и я. Так уж устроен мир, когда ты живешь среди капризных бессмертных созданий и мастеров иллюзий, кружащих поблизости, словно тех, чей талант – создавать иллюзии вокруг, кто слетается к тебе как мухи. Всего два года назад моим любимым времяпрепровождением было обманывать и обворовывать самых плачевно известных колдунов города-полумесяца, которые нечестным путем заработали свое состояние. Худшие среди них свято верили в то, что простой смертный ни за что не сможет их одурачить. Возможность переубедить их приносила мне ни с чем не сравнимое удовольствие.
Однако я никогда не предавал собственную семью. И меня никогда не предавал вампир, который поклялся защищать меня. Кто-то, кого я любил как родного брата. Воспоминания быстро мелькают в моей голове. События, образы, радостный смех, десятилетия верной службы. Мне хочется кричать и ругаться. Орать что есть силы, словно одержимый.
Увы, я слишком хорошо знаю, насколько внимательно Бог слушает молитвы проклятых.
– Я позову остальных, – бормочет Одетта. – Когда он придет в себя, пусть видит, что мы все вместе.
– Оставь его в покое, – отвечает Никодим, – ибо он еще не вышел из темной чащи леса. – Впервые я слышу беспокойство и страх в его голосе, однако эти эмоции исчезают почти сразу. – Более трети моих бессмертных детей не пережили трансформации. Многих я потерял в первый год их бессмертной юности. Все это… может не сработать.
– Все обязательно сработает, – говорит Одетта без колебаний.
– Себастьян может впасть в безумие, как это случилось с его матерью, – продолжает Никодим. – В стремлении к смерти Феломена уничтожала все на своем пути, пока нам ничего другого не осталось, как только покончить с ужасами, которые она творила.
